Все еще я. Nikki Tozen
железа и надвигающийся шум, словно огромная стена начала рушиться, а я сижу и жду конца света.
Как часто я умирал? Иногда мне кажется, что, если смерть наступит по-настоящему, я пропущу этот момент, как и все предыдущие – очнусь в непонятном для меня месте и кто-то рядом обязательно будет успокаивать меня или заигрывать со мной.
«Прости меня, Юкия… Я люблю тебя так сильно, но ты не оставил мне выбора… – она идет на кухню. Она – это девушка по имени Эстер, – тебе не будет больно. И ты должен быть уверен в том, что я сделаю то же самое и с собой».
Она выходит из кухни, держа в руках нож для разделки мяса.
«Разбивая этот мир на части, я не становлюсь сильнее. То, что я приобретаю, – лишь очередная маска: белая, надменная, она смеется мне в ответ, а я не могу разбить ее. Помоги мне, сорви ее с меня. Мы будем вместе… Неважно, будем мы в земле, или наши души переродятся в иных мирах и формах… Я найду тебя… Мы будем вместе, и этого не изменить».
Она берет мою руку и режет мою плоть; боль, тупая боль, я не чувствую ее. Что-то с невероятной силой заструилось по моим запястьям.
Я смотрю на нее, а она режет вены на моих руках. Сказать ей спасибо или умереть, не произнося ни звука? Лужа алой крови становится все больше, я чувствую, как поплыло пространство.
«Прости меня, – кричит она. – Господи, что же я наделала… Я… Я вызову скорую… Не умирай…» – где-то эхом слышится ее голос, я застрял между стенами и не могу вырваться, пошевелиться, мне сдавило легкие, я не могу кричать.
Узник, пленник… Освободи меня! Оборви эту чертову нить, оборви ее сейчас!
Пробуждение
Жадно глотая воздух, словно рыба, выброшенная из недр живительного супа, с пронзительным криком я, мокрый, вынырнул наружу. Повязки на руках пропитались алой кровью, на асфальте тоже была небольшая лужа крови, вытекающая из-под меня.
В растерянности я оглянулся.
Послышался гудок прибывающего поезда, диспетчер что-то заговорил сонным голосом. Только сейчас я понял, что было раннее утро: все было подернуто предрассветным бледно-зеленым туманом, чуть посиневшее небо, еще не успевшее очиститься от дождевых туч, понемногу начало проясняться.
Я сидел с безумно колотящимся сердцем, как будто провел всю ночь в объятиях любовницы, как будто я обнюхался героина, как будто выпил весь запас алкоголя в доме у Дэни, как будто я, мчащийся на безумных скоростях, сбил полгорода Лэсли Хаббардов, как будто я впервые в жизни, после скрипнувшей двери моей комнаты и предательства матери, почувствовал, что такое настоящая боль.
Теплая вода лилась на мое окоченевшее тело. Подставив себя этому потоку убаюкивающего блаженства, я старался не думать о том, что произошло, и как я очутился в своих апартаментах. Вода стекала по моей голове, затекала за воротник грязной куртки, в карманы грязных джинсов, ткань облепила ноги, создавая иллюзию застывающего цемента. От этой иллюзии они тряслись, и я испытывал наслаждение, переминая затекшие, израненные ступни, которые ласково пощипывала струя