Проект Хонора. Марианна Дубровская
на это времени. Я шел в свой кабинет, держа горячую чашку в руках и зажимая под мышкой нематериальную газету, которую планировал прочитать до начала рабочего дня.
– Почему ты еще не в форме, Фидела? – меня догнал Дэвид, мой сменщик, порядком утомленный после ночного дежурства.
– Дай мне еще десять минут, на сегодня просто бешеная запись, – я приложил ладонь к сканеру на двери нашего общего кабинета, и та плавно отъехала в сторону. – Как дела у Валери?
Я поставил чашку на рабочий стол, на котором громоздились рентгеновские снимки, распечатанные Дэвидом, ручки, бумажки, записные книжки, миниатюрные макеты человеческих органов, использующиеся для разработки киберпротезов. В общем, весь тот хлам, от которого он до сих пор не мог отказаться в пользу рабочих планшетов.
– Сегодня Валери с мамой, – ответил Дэвид, изо всех сил подавляя зевок. Я знал, что он один воспитывает дочь, и с трудом представлял, какого это. Мы с Вероникой тоже планировали детей, но только тогда, когда она закончит свой глобальный проект. В последнее время Веронике было все сложнее разрываться между работой и семьей, и из-за этого у нее так часто менялось настроение, что у меня просто ехала крыша. – Успеешь перекинуться со мной партией в шахматы?
Он прошел к белому угловому дивану и сел напротив стеклянного столика, на котором по щелчку пальцев Дэвида материализовалась шахматная доска.
– Только пообещай, что не уснешь здесь. Днем у меня будет важная встреча. Если все пройдет гладко, то Реджи выделят госпиталю деньги на то, чтобы мы смогли переехать в новое здание, – я мысленно попрощался со своей газетой и стянул с крючка халат. Накинув его поверх джемпера, я наклонился над столом и передвинул белую пешку перед королем на два поля вперед.
– Иногда я рад, что ты не доучился в университете, иначе бы тебя точно повысили до главного врача, – Дэвид потянулся, оперся подбородком на руку и сделал ответный ход. – Мне здесь нравится.
Я огляделся вокруг. «Сана» и впрямь был лучшим госпиталем, находившимся между трущобами и центральным Гвайдоком. После ремонта он приобрел совершенно иной вид, а у нас с Дэвидом появился огромный молочно-белый кабинет, с камином, стеклянным потолком и окном, с видом на панораму города. Когда мой отец начинал здесь свою практику, это место выглядело совсем иначе. Я помню это, потому что был неугомонным ребенком и излазил весь госпиталь вдоль и поперек, пока родители были заняты своими делами, пытаясь вытащить нас из финансовой задницы. И все же, несмотря на все эти воспоминания, съехать отсюда – значило выйти за пределы среднего класса и перейти на совершенно другую ступень. Стать вровень с людьми, на которых работала моя жена. С аристократами и самыми древними представителями их родов – Реджами. Я ненавидел их за то, что они делали на войне с такими солдатами, как я, но вынужден был признать, что моя жена заслуживала лучшей жизни, чем та, которая была у нас здесь.
– Конь на F3, – я взял рабочий планшет и еще раз отмотал все задачи на этот день до самого конца, а затем выделил одну из них. – Очередной повстанец, которому крупно повезло?
– Точно, – Дэвид повертел в руках трехмерную модель фигуры, прежде чем опустить ее на свободную клетку. – Вчера вечером произошло стихийное выступление на главной площади, ты что, не видел новости? Реджи выслали отряд киборгов для его подавления. Твоему клиенту оторвало правую руку, но у него оказались влиятельные друзья, которые решили прилепить ему новую.
– Давно он здесь? – я поспешно застегнул пуговицы на халате и переместил слона через всю доску, пока перед ним не оказалось свободное поле, за которым стояла черная пешка Дэвида. – Сегодня не твой день, дружище.
– Ладно, все равно я был не в форме, – окончательно скис Дэвид, не отрывая взгляда от шахматной доски, а затем ответил на мой вопрос. – Нет, только привезли, сейчас он с дежурными в приемном покое.
Я коснулся запястья, в котором у всех жителей Гвайдока был вживлен чип, соединяющий каждого из нас с нейросетью. Затем, на моей ладони замерцала сфера, являющаяся внутренним центром управления госпиталя.
– Передай дежурным, пусть переводят моего пациента в палату, – сказал я, разворачивая сферу в руках и отдаленно активизируя приборы в операционной, нажимая на соответствующие иконки, повисшие в воздухе.
– Будет сделано, доктор Фидела, – тут же ответил мне голос нейросети.
Через пять минут, мы с Дэвидом уже спустились на третий этаж, прямо к операционной. Работа здесь кипела всю ночь, киборги никогда особенно не церемонились с повстанцами, ведь Реджи делали все возможное, чтобы те ни в коем случае не собрали организованное восстание.
– Сначала Реджи приказывают своим элитным отрядам подавить вспышку протестов, а потом мы штопаем повстанцев с помощью поставок киберпротезов и искусственно выращенных органов из «Кенсу», которая полностью контролируется аристократами. Этот мир сошел с ума, – вместо приветствия, услышал я от помощницы Дэвида.
– И тебе доброго утра, Тина, – Я быстро вымыл руки, надел маску и распаковал новые перчатки, пока Дэвид готовил приборы. Почему он занимался этим после рабочей