Пределы зримого. Роберт Ирвин
времени они вот так наблюдают за мной – я понятия не имею.
– Помочь тебе отнести все в гостиную?
Я широко улыбаюсь в ответ:
– Всем полить лепешки медом?
Глядя на их довольные физиономии, я делаю вывод, что Леви-Стросса они не читали. Мы несем в комнату чайные приборы, кофейные приборы, лепешки и домашнее печенье. Пока я была на кухне, успели прийти Пенни и все остальные. Женщины, собравшиеся у меня в гостиной, образуют что-то вроде круга света. Они сидят лицом внутрь этого круга в непорочном единении друг с другом, повернувшись спинами к обступившим их темным силам. Фразы из их разговоров проносятся через гостиную во всех направлениях, словно стрелы на поле боя, где сошлись и смешались в бою несколько армий.
– …как на поле боя…
– …вот мы и передавали эту рюмку для яйца друг другу; делать это нужно как можно быстрее и одновременно называть свое имя и имя того, кто тебе ее передал. Ну и ухохотались же мы, честное слово!
– Какие вкусные лепешки! Ты, наверное, потратила уйму времени, чтобы их испечь.
Разумеется, такой утренний прием – отличный повод продемонстрировать кулинарное мастерство хозяйки, но не говорить же об этом бесконечно. Предполагается, что я вежливо отшучусь, получив комплимент, и постараюсь мягко перевести разговор на любую другую тему: политику, искусство, общественную жизнь – в общем, на все что угодно. Но я не хочу и не собираюсь уходить от темы приготовления лепешек и времени, проведенного за этим занятием.
– …уже получила черный пояс, и все потому, что перепутала и пошла заниматься тхэквондо, думая, что это и есть знаменитое японское искусство составления букетов.
– …Значит, тем самым вы отстаиваете политику удаления матки?
Я не принимаю участия в разговоре. Мое внимание сначала приковывается к катышку на юбке Стефани, а затем полностью поглощается самой юбкой. Сумрачная центральная долина сбегает от пояса к коленям. Складки и гладкие – натянутые на колени – участки представляют собой изрядно пересеченный рельеф, чередующиеся скальные гряды и ущелья которого, в свою очередь, сбегают в большую долину. Высвеченные гребни и покрытые мраком впадины швов торжествуют, одновременно отрицая и прославляя природу ткани, их составляющей.
– Купила в универмаге «Монсун».
Стефани нервно смеется. Она заметила, как я смотрю на ее юбку.
Я молчу. Мне не хватает словарного запаса, не хватает системы символов и знаков, при помощи которых я смогла бы описать то, что вижу. Структура складок ткани, спадающей с колен Стефани, становится более свободной и менее напряженной, но от этого – не менее сложной в своих бесчисленных комбинациях. Вот она – Великая Тайна, ибо сквозь череду складок юбки Стефани я словно вижу Отпечатки Пальцев Всемогущего, оставшиеся на ее бедрах. Его Отметина – таинственный Знак Вещей – перетекает по неровностям ткани. Божественно Непознаваемый и Неописуемый,