Против течения. Интеллектуальная история свободной торговли. Дуглас Ирвин
протекционистских взглядов и теми, кто отстаивал доктрину свободы торговли. Я завершаю данный раздел оценкой той степени, в которой теоретическая аргументация принималась в качестве истинного и значимого инструмента для оценки роли свободной торговли, а также оценкой той степени, в которой эта аргументация отвергалась – либо как не имеющий отношения к практике набор несообразностей, либо по соображениям логической несостоятельности. Особое внимание уделено историческому контексту этих дискуссий. При этом, пытаясь постоянно держать фокус на том состоянии, в котором данная проблема находится сегодня, я старался избегать слишком глубокого погружения в огромный корпус современной литературы по множеству тем, имеющих отношение к излагаемой проблематике.
Если первая часть книги, посвященная происхождению интеллектуальной идеи свободы торговли, по необходимости получилась эклектичной (поскольку в ней рассматривается широкий спектр доводов за и против свободной торговли), то вторая часть книги имеет более узкий характер, – здесь рассматриваются только экономико-теоретические аргументы, выдвигавшиеся против свободной торговли и в пользу протекционизма. Под экономико-теоретической я понимаю такую аргументацию, которая соответствует жесткому экономико-теоретическому критерию, а именно, можно ли при помощи этой аргументации ответить на вопрос, увеличивает или не увеличивает соответствующая экономическая политика агрегированный показатель экономического богатства, определяемого, к примеру, как национальный доход в реальном выражении[4]. Все споры об экономической теории свободной торговли и доктрине протекционизма вращаются вокруг вопроса эффективности, который формулируется следующим образом: какое влияние та или иная торговая политика оказывает на способность страны использовать ограниченные ресурсы (под ними понимаются первичные факторы производства, т. е. земля, труд и капитал) для производства максимально возможного реального дохода, что, в свою очередь, позволяет экономике такой страны производить максимально широкий спектр благ.
Критики такого узкоэкономического подхода часто утверждают, что критерий богатства является слишком материалистическим и не включает в себя другие, более важные факторы, имеющие социальную природу. Так, в поддержку протекционизма можно привести множество неэкономических доводов, что постоянно и наблюдается в ходе обсуждения мер торговой политики[5]. Это множество включает в себя аргументы политического характера (таково, например, обоснование протекционистских мер указанием на то, что они призваны защищать определенные отрасли по соображениям национальной обороны), а также другие аргументы, связанные с достижением неких расплывчатых общенациональных или общих социальных целей (в виде, например, увеличения степени самодостаточности в снабжении определенными товарами). Эти соображения
В главе 12 мы подробно обсуждаем непростые вопросы, связанные с перераспределительными процессами, которые возникают, если в качестве критерия успешности экономической политики рассматривается не экономическое богатство, а экономическое благосостояние.
Эти внеэкономические доводы сами по себе вполне допустимы, однако сторонники протекционизма часто утверждают, что протекционизм принесет стране многие выгоды, не упоминая о критерии, используя который они приходят к данному выводу. Вне зависимости от частностей, последовательное использование ими любого стандарта, позволяющего оценивать издержки и выгоды, присущие тому или иному варианту экономической политики, является либо логически уязвимым, либо они пользуются несуществующим критерием.