Когда талант смеется. Гаухар Кенесова
собой я вижу мужчину маленького роста с прямоугольными очками, залысинами на голове и недоверчивым взглядом. Мне он ничего не говорит, так что разговор приходится начинать самому.
– Добрый день. Мистер Кирес, если не ошибаюсь?
– Верно, молодой человек, – низким голосом произносит Кирес, – А вы кем будете?
– Ахилл Гульран. Я к вам по одному поводу от Нифилии Дмитриевны, вашей бывшей одногруппницы.
– Нифилия? Рыбкина что ли? Она какими судьбами? – ворчливо спрашивает мужчина.
– У нее есть просьба насчет меня.
– Мы с Нифилией хорошо не дружили, так что брысь отсюда, – хмуро произносит Кирес, собравшись закрыть дверь.
Таааак… А это уже плохо. Ногу я успеваю занести внутрь, а рукой держу дверь.
– А имя Атлахт Церизи ни о чем не говорит? – с вызовом спрашиваю я.
Рука, закрывающая дверь, останавливается. Его лицо наполовину скрыто, поэтому один глаз подозрительно уставляется на меня.
– Церизи? Знаешь, кто он?
– Преподаватель «истории талантов» в академии Инзениум, – выпаливаю сразу.
Дверь открывается нараспашку.
– Проходи, – пропускает Кирес.
Старичок, не волнуясь об открытой двери, сам проходит вглубь квартиры. Она абсолютно темная, только вдалеке в комнате горит свет. Пробираясь через длинный коридор (дверь я, конечно, закрываю), я отправляюсь за Киресом. После я вхожу в комнату, занимающую так много места: на стенах я вижу двери, которые якобы являются входом в другие квартиры, а на самом деле служат лишь прикрытием этой оооооогромной комнаты. Квартира Киреса, вероятно, занимает два этажа – двенадцатый и тринадцатый. И встает один вопрос – кто он?
– Не удивляйтесь, молодой человек, всего этого я достиг честным трудом, – не оборачиваясь, произносит хозяин владений.
– Работой обыкновенного учителя? – все-таки спрашиваю я.
– Почему обыкновенного? – удивляется Кирес, – Академия Инзениум обыкновенных учителей не принимает. Как и учеников.
И идет дальше.
Фраза немного… пугает.
В этой комнате нет обоев, вся и сплошь она покрыта зелеными досками, а пол весь белый из-за мела. Мы лавируем между небольшими горами из книг, то и дело спотыкаясь обо что-нибудь. В конце стоит огромный шкаф на всю стену. Я, наверное, плохо объясняю слово «огромный», так как стена была примерно шесть метров в высоту и где-то пятнадцать в ширину. Справа стояла лестница, а над полками висели записки, что-то вроде «Одежда», «2201 год», «2202 год» и так далее.
– Вечно забываю, что и где лежит, – пробурчал Кирес. Покряхтывая, он неожиданно ловко залезает на лестницу и принимается вспоминать.
– Так-с, Атлахт Церизи, где-то его подарочек у меня лежал, вот только бы год вспомнить… Когда там я ушел-то с академии? – обращается ко мне бывший учитель.
– Эммм…эммм… – нет, ну мне-то откуда знать.
– Ага, спасибо, 2209-ый, – он удовлетворенно открывает шкаф с нужной датой.
– Пожалуйста, – я пожимаю плечами.
Все