Славия. Рождение державы. Александр Белый
крестьян, руки которых имели совсем не крестьянские мозоли. Может быть, останемся на ночь здесь?
– О чем ты говоришь, Педро? Какие крестьяне? Да в моем поезде три дворянина! И ты, знаю, воин не из последних. И десяток опытных бойцов, которые мне обходятся в круглую сумму. Так о каких крестьянах ты говоришь? Ты чувствуешь, какой здесь запах? Ты хочешь, чтобы я до утра это нюхала?
Педро, конечно, парень разумный, но брякнуть магнату современности, что тому в делах могут помешать какие-то крестьяне, совсем не разумно. И подействует, словно красная тряпка на быка.
– Ладно, пошли. – Я хлопнул его по плечу, прекрасно понимая, что отговорить Изабель от поездки сейчас просто невозможно.
Если честно, то крестьяне мне показались странными совсем по другой причине: еще из той жизни знал, во время сиесты кафешку покинет только сумасшедший испанец. А два сумасшедших одновременно – это перебор.
Дон Хулио уже успел вывести свою оседланную лошадь и теперь красовался верхом на вороной красавице. Это была настоящая берберийка, уж в этом-то ошибиться не мог, дед Опанас вернулся из Франции с подобным трофеем, в бою у какого-то испанца отбил, только та лошадь была гнедая. А у этой оказались те же сильная и изогнутая шея, длинная и узкая голова, густые грива и хвост; тонкие длинные ноги и глаза – смелые и злые, как у настоящего сторожевого пса. Странно, только вела кобылка себя беспокойно, словно на спину взобрался совсем не друг. Вероятно, она досталась дону Хулио недавно. Действительно странно, для внешне небогатого дворянина ну очень дорогое приобретение, как бы не в тысячу серебром. А рядом с ним что-то увлеченно рассказывал Луис. Остальные бойцы тоже вскочили на своих лошадей, а кучер открыл дверь кареты и дожидался сеньору.
Сопровождая Изабель, опустил глаза в землю и тихо, но так, чтобы она слышала, проговорил:
– Если среди дороги услышишь выстрелы, сразу же падай на пол. Повторяю, падай на пол. Ясно? Слушайся старших.
– Это кто из нас старше?
– А сейчас возьми к себе в карету Марию. И не пререкайся со мной! – проводив дону Изабеллу к карете, учтиво поклонился, глядя глазами безнадежно влюбленного юнца, и ушел к своему Нигеру. Когда отворачивался, мазнул глазами по лицу Марии и увидел едва заметную улыбку. Уж она-то, старшая служанка в апартаментах сеньоры, которая обеспечивала ванну, чистоту и порядок в спальне, точно знала – я играю свою роль.
Взобравшись в седло, подъехал к Педро, который задумчиво наблюдал за строившимся в колонну поездом.
– Есть что-то еще, Педро, о чем мы должны знать?
– Да, сеньор, я ведь недаром отправлял бойца на улицу за Мигелем и Адрианом. Эти крестьяне, они ускакали на хороших строевых лошадях с приличной сбруей.
– Ты вот что. Сейчас стань перед людьми и громко объяви о бдительности и о возможном нападении.
– Да я уже всем шепнул, мои бойцы не дети малые, будут настороже.
– А ты не шепни, а скажи громко, чтобы и Луис, и наш попутчик слышали и были готовы к бою.
– Вы думаете, сеньор?
– Почти