Сердце грустного шута. Ксения Баженова
Повязывая шейный платок и глядя в зеркало, попытался повторить жесты Лизы, которыми она поправляет волосы, завязывает шарф, как смотрит на собеседника. Его разбирала мелкая и нудная злоба. Тут он понял, что не тревога омрачает его состояние, а обыкновенная зависть. Почему ей, а не ему так много дано от природы? Вечно этим бабам достается все самое лучшее! Что надо сделать, чтобы иметь хоть часть ее обаяния?
Павел был не способен на длительные связи, на открытые дружеские отношения, на человеческую теплоту, на понимание. Он не чувствовал себя комфортно даже в узком кругу людей, которых знал давно. Он не выносил отказов, но ему приходилось их все время переживать внутри, и в такие моменты он люто ненавидел того, кто ему отказал. В основном ту, которая… Он впадал в депрессию по любому, даже малосущественному поводу, касающемуся его отношений с окружающими.
Душевное равновесие он находил, делая покупки, и только дорогие. Неспешно выбирая вещи, будь то одежда или парфюмерия, подушка на диван или занавески для его квартиры, обувь или сигареты, он доводил продавцов до обморока; только самые профессиональные выдерживали этот экзамен, и именно их он потом требовал, приходя в этот же магазин. Он обладал хорошей памятью и довольно свободно говорил на четырех языках, умел быть любезным кавалером, остроумным собеседником, но совершенно не любил себя, а только лишь постоянно грыз и самоуничижал. Причем не за дурные черты характера, а за то, что у него что-то хуже, чем у других, или с ним не хочет общаться какой-то конкретный человек. Он видел причины в том, что, наверное, кто-то, кто мнит себя «особенным», думает, что он не человек его круга, и потому старался во что бы то ни стало купить, приобрести, поиметь и использовать самое лучшее. Лучше, чем у «особенных», или хотя бы такое же. И ненавидел, когда это не удавалось или не срабатывало.
Еще раз посмотрев на часы, Павел решил спускаться в столовую, но, подойдя к двери, внезапно повернул назад и бросился к зеркалу. Все было в порядке, его контактные линзы голубого цвета вполне соответствовали рубашке и шейному платку. Может быть, вставить серые? Нет! Хорошо и с голубыми. Он еще раз провел щеткой по волосам и, наконец, вышел.
– Когда не знают, как объяснить преступление, говорят: сатанинский ритуал, – услышал Павел, проходя мимо кабинета хозяина дома. По нервному смеху, последовавшему за словами, он понял, что Энцо разговаривает с отцом.
Фраза его заинтриговала. Он приостановился, наклонил голову к плечу по-петушиному, сунул руки в карманы брюк и стал слушать продолжение разговора.
– Все очень просто. Тебе звонят и говорят, что им нужны сердце, почки, глаз. Что надо делать? Поймать ночную пташку на обочине, пригласить ее домой, а дальше сам знаешь. Все элементарно. Человечек для хирургического вмешательства у нас есть. Ха-ха! Ну, сам знаешь. Затем следует очень, – он сделал акцент на этом слове, – очень хорошая денежка. Поле деятельности необозримое. А тем более все чисто и просто, если мы наладим это дело в России. Это тебе не пулеметы на горбу через границу таскать. Да и старо