Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые. Владимир Пекальчук
всего, люди ведут учет хвостов, как мудрые шаманы считают количество запасенного племенем продовольствия на черный день. Похоже, волки так докучают им, что убийство серобоких из лука на расстоянии считается подвигом… Какие люди, такой и героизм.
Он водрузил голову оборотня на стол прямо перед человечком в нелепой шапке и молча застыл, глядя на него в упор тяжелым немигающим взглядом. Все-таки отдавать свой трофей вот этому толстячку, который наверняка бы умер от страха, только лишь завидев живого оборотня… так странно. Ведь коротышка ничем не заслужил право обладать таким достойным трофеем. Будь его воля – оставил бы голову эльфам, они хоть и не собирают трофеи и не выменивают их друг у друга, но сам знак уважения оценили бы. Однако почтенный шаман определенно желал, чтоб трофей был отдан вот этому недоростку…
Писарь хотел было возмущенно что-то пискнуть – голова чуть измазала кровью его блестящий стол, – но поднял глаза вверх и почти что в буквальном смысле проглотил свое возмущение. Мудро.
Он сказал что-то, но ответа не получил. Неужели людишка всерьез думает, что все орки говорят на его языке? Тем более что языков у людей тьма-тьмущая. Ладно бы еще по-телмарски сказал, может, понятно было б хоть немного, но эренгардский язык орку знать зачем? Тогда писарь послал одного охранника в сторону солдатского дома, а затем открыл еще одну книгу, на этот раз исписанную, и стал что-то искать в ней, водя пальцем по строчкам. А старый шаман спокойно сидит рядом и ждет.
Минуту спустя со стороны казармы появился молодой воин, одетый в обычную одежду, но с мечом и большим блестящим знаком на груди. Командир, очевидно. Писарь что-то ему сказал, тот ответил, а затем повернулся и посмотрел прямо в серые, запавшие глаза:
– Приветствую тебя, воин. Где ты добыл эту голову?
Его произношение просто чудовищно, но все же понятно. Этот воин знал язык детей степи. Ответить ему? Мертвые не должны говорить с живыми, равно как и живые с мертвыми, но этот человек, очевидно, не знает вековечного обычая. Ничего удивительного – он ведь не орк.
– В лесу.
Семь бед – один ответ. После купания в озере эльфов разговор с людишкой – последнее, что поставят ему в вину предки.
– Мы давно пытались его изловить… Он извел столько скота… Но и этого твари мало показалось, за людей взялся. Я благодарю тебя от имени крестьян окружающих селений, воин. Ты заслужил свою награду.
Писарь начал отсчитывать из ящичка диски – маленькие, белые. Серебро. А за волчьи хвосты он давал медные… Значит, серебро дороже меди, хотя на самом деле оба металла годятся только на женские украшения: нормального оружия из них не сделать.
– А ты из какого племени родом-то? – полюбопытствовал воин.
– Из Детей Ветра.
– Вот как… – слегка помрачнел он, – ну да ладно, война-то закончилась, к счастью.
– Особенно к вашему. А откуда ты знаешь мой язык?
Воин чуть замялся:
– Мой отец, барон Пейн ан