Обожжённые словом. Владислав Писанов
часть головы Фасмера: лоб и опущенные глаза. Он не ощущает реакцию и это его раздражает. Практически не прекращая речи, в паузе, Геббельс ловко вскакивает на прочный тевтонский стул:
– Dein Lampoon, dass unsere große Deutsche Nation, angeblich, erbte eine Kultur, die slawischen Untermenschen – abscheuliche Verbrechen gegen Deutschland und seine Menschen! Solche Spione notwendig, nicht nur zu Schießen, dich ein wenig im Ofen verbrannt und die Asche über das Heilige Land unserer Vorfahren, um aus der Asche deines wuchsen die schönen Farben der großen Deutschland!
Mir, Paul Joseph Goebbels, Doktor Filology, auch böse nennen Kollegen solche прихвостня Russischen Juden und Kommunisten, извратителя Geschichte und Wahrheit! Und wenn du selbst nicht вырвешь sich Ihre abscheulichen Sprache, es ist dein Stachel, machen wir das!
(ТИТРЫ:– Твой пасквиль, что наша великая немецкая нация, якобы, унаследовала некую культуру у славянских недочеловеков – мерзкое преступление против Германии и её народа! Таких шпионов надо не просто расстреливать, тебя мало сжечь в печи и прах развеять над священной землёй наших предков, чтобы из праха твоего вырастали прекрасные цветы Великой Германии!
Мне, Паулю Йозефу Геббельсу, доктору филологии, даже противно назвать коллегой такого прихвостня евреев и коммунистов, извратителя истории и истины! И, если ты сам не вырвешь себе свой гнусный язык, это своё змеиное жало, мы – сделаем это!).
Он спрыгивает со стула и тут же садится на него в позе оскорблённого, но гордого человека, упёршись ладонями в колени. Спина – прямая, шея вытянута. Желваки не перестают ходить. Взгляд уставлен через стол на учёного.
Фасмер (быстро сняв и положив на стол пенсне): – Ваше превосходительство… (стушевался, поняв, что говорит по-русски, но, взяв себя в руки, продолжает по-немецки). Herr Minister, ich Liebe Deutschland und seine Menschen, und nicht unternahm nichts, was könnte der Schaden für unser Volk. Ich bin einfach ein Wissenschaftler, der Philologe, der linguist. Ich störe in der Politik, analysiere einfach die Sprachen, die Ortsnamen....
(ТИТРЫ: Господин министр, я люблю Германию и её народ, а не предпринимал ничего такого, что могло бы навредить нашему народу. Я – просто учёный, филолог, лингвист. Я не вмешиваюсь в политику, просто анализирую языки, топонимы…).
Геббельс: – Er vergleicht! Er lügt! Hast du gedacht, dass der Große Reich nicht bemerken deine abscheulichen Bücher, dass einige slawische wilden – wahre Meister der deutschen Länder?! Hey, (кричит он в сторону открытой двери) gib mir diese Sammlung von Lügen und Desinformation!
(ТИТРЫ: Он – сравнивает! Он врёт! Ты думал, что Великий Рейх не заметит твоей гнусной книжонки о том, что какие-то славянские дикари – настоящие хозяева германских земель?! Эй, дайте-ка мне этот сборник лжи и дезинформации!).
В кабинет из-за двери входит длинный худой мужчина. Он находился за дверью всё время.
При его появлении Фасмер растерянно моргает.
Фасмер: – Йоханн фон Леерс…
Вошедший одет в полувоенный френч, перетянутый ремнём. Тонкий ремешок перехлёстывает и грудь. Волосы – по гитлеровской моде – чёлкой набок. В руке – книга. Он, не глядя на сидящего за столом, быстро подходит к Геббельсу – протягивает книгу.
Геббельс, потрясая тяжёлой книгой, победно глядит на Фасмера.
Геббельс: – Siehe, hier ist der Beweis Verrat!
(ТИТРЫ: Вот, вот доказательство предательства!).
Он ведёт пальцем по заглавию на обложке, вид – спокоен, голос его ровен.
Геббельс: – Grundriss der slavischen Philologie und Kulturgeschichte.
(ТИТРЫ: Очерки по славянской филологии и истории культуры).
И тут же срывается в крик, в фальцет, повернувшись к Йоханну фон Леерсу.
Геббельс: – Kultur! Er fand die Kultur bei den niederen Rassen! Alte arische Kultur, die er versucht, zu verwandeln in Port Mädchen unter betrunken slawischen Matrose! Wird nicht funktionieren! Die Leute in Deutschland nicht erlauben, nicht zulassen, dass die Verzerrung