Свидетели времени. Чарлз Тодд
не мог разглядеть его лица. Неужели легче было взять на душу такой ужасный грех, как убийство, да еще святого отца?
«Запаниковал», – сказал Хэмиш.
Дверь распахнулась, и появилась Бриони с подносом в руках, за ней по пятам следовал огромный кот тигровой расцветки. Она поставила поднос на стол, ближе к локтю монсеньора Хольстена, взглядом проверила, все ли принесла, и покинула комнату – за ней последовал кот, с важным, самодовольным видом. Ратлидж вспомнил своего кота и поспешно отогнал видение – белый кот лежит в пустой комнате и ждет возвращения хозяина.
– Это не кот принадлежит дому, – сказал монсеньор Хольстен, с довольной усмешкой поймав взгляд инспектора, – а дом принадлежит Брюсу. Если я правильно помню его генеалогию – его прапрапрабабка жила здесь еще до того, как появился епископ, и я тоже. – Он налил чаю, сначала Ратлиджу, потом себе. Подвинул гостю кувшинчик со сливками, сахарницу и две тарелки – одну с маленькими бутербродами, вторую – с ломтиками кекса.
Ратлидж обдумал сказанное монсеньором Хольстеном. Если вор был со стороны, то есть не имел отношения к церкви, то мог вполне удовольствоваться подсвечниками и крестом. Этот же знал точно, где найти деньги. И Хольстен, хотя прямо этого не сказал, считал, что человек был из прихода церкви Святой Анны.
Под глазами священника были тени, скорее не печали, а тревоги. Когда он приступил к чаю, Ратлидж спросил:
– Полиция уже допрашивала прихожан? Они были осведомлены лучше посторонних, что сумма, собранная на празднике, находилась в доме отца Джеймса, и даже знали место, где она хранилась.
– О, разумеется. Их допрашивали дважды. Ясно, что в каждом приходе, католическом или протестантском, всегда найдется паршивая овца в стаде, а то и несколько. Таких допрашивали дополнительно. Но эти люди не совершают убийств – так, могут украсть по мелочи. Даже могут ограбить, если обстоятельства вынуждают. По крайней мере, в приходе отца Джеймса есть трое таковых – у одного больная жена, у другого – голодные дети и большая семья, а третий известен своей пагубной страстью к лошадиным скачкам. И им любая сумма всегда кстати. Но инспектор Блевинс считает, что ни один из них не способен на убийство. Он говорит – ни у одного духу бы не хватило.
– Может быть, инспектору Блевинсу надо было заинтересоваться теми, у кого был свой балаган на ярмарке, или теми, кто крутился тогда на празднике, чтобы раздобыть денег. Они потом и вернулись в дом настоятеля, потерпев неудачу ранее, на базаре.
Кекс был очень сытный, много яиц и изюма. Франс сказала бы, что он питательный и придаст сил.
– Да, местные власти подумали об этом. Разыскивают всех, у кого были шатры на ярмарке, и незнакомых, привлекших внимание своим поведением и обликом. Но нелегко это сделать. Во время праздника урожая эти люди разъезжают, перемещаясь с места на место, посещая сотню деревень и городков.
Ратлидж доел кекс. Его худощавый собеседник уничтожил три куска, наверное, этого требовал организм, чрезмерно тративший нервную энергию