Жребий окаянный. Браслет. Алексей Фомин
с которым его так неожиданно свела судьба, был, судя по первому впечатлению, мужиком невредным. К тому же, на данный конкретный момент, он был единственным в этом мире, с кем Валентин был знаком.
– Тебя как звать, дед?
– Кондратием зовут меня. Хочешь, так зови, а хочешь, дядькой Кондратом. Ты-то меня не помнишь, мал еще был, а я ведь у твоего родного батюшки приказчиком работал. А уж с отчимом твоим у меня не заладилось. Стар, мол, больно. Так и вышиб меня. С того дня жизнь моя и покатилась под откос. Пару раз попробовал я свое дело завести, да все как-то получалось, что отчим твой мне дорогу переходил. А потом и родные деточки мне подарочек преподнесли – выгнали из собственного дома. Слава богу, отец Феофан меня к себе взял да в сторожа определил.
То, что сторож не только был благожелательно настроен по отношению к Михаилу Митряеву, но и, оказывается, был знаком со всем митряевским семейством, показалось Валентину добрым знаком. Какой-никакой, а источник информации. Не дале как пару дней назад он, отправившись в прошлое с помощью браслета, полученного от Анастасии Федоровны, в первый раз угодил в тело этого самого Михайлы. Тогда попавшийся ему объект показался неперспективным. Сомнительный социальный статус, явная склонность к алкоголизму, слишком юный возраст (парню девятнадцать всего)… С такими исходными данными только гусей пасти, а не с рыбасоидами воевать. К тому же впервые оказавшись в прошлом, Валентин обнаружил несколько непривычных и неприятных для себя моментов. Во-первых, он оказался жестко привязан к этому телу. Он не мог покинуть его и тут же проникнуть в сознание другого человека, что он с успехом неоднократно проделывал в своем времени. Во-вторых, вернуться обратно, в свое время, он мог не когда угодно, по своему желанию, а только во время сна. И в третьих, находясь в теле этого Михайлы, он не чувствовал его сознания. Ведь даже у законченного алкоголика должны оставаться хоть какие-то остатки сознания. А к своим девятнадцати годам парень ну никак не мог стать законченным алкоголиком. Но получалось так, что, когда духовно-нематериальная матрица Валентина размещалась в этом теле, аналогичная матрица его хозяина пряталась так, что ее днем с огнем не сыскать. Оставались лишь условные рефлексы, типа дрожания рук при виде стакана с водкой.
Все это вкупе и побудило Валентина в первый раз отказаться от продолжения полета практически сразу же. Но вот тебе на! Второй заход – и снова Валентин попадает на этого Михайлу Митряева. Что ему делать, Валентин еще не решил. Самое простое – заснуть прямо сейчас, в этой будке, и сразу же вернуться в настоящее. Но после некоторого размышления Валентин решил, что так поступить он всегда успеет, а пока суд да дело, попробует здесь осмотреться.
– Дядька Кондрат, а одежда где моя?
– Исподнее там же, на топчане рядом с собой, ищи, а боле никакой одежды у тебя и не было. Но не кручинься, что-нибудь я тебе подберу.
Порывшись в куче укрывавшего его тряпья, Валентин разыскал белье и натянул его на себя. Кондрат, кряхтя, тоже принялся одеваться.
– Пойду двор чистить, – пояснил он.
– Дядька