Прозрачный. Grin
ЭЭГ, показала некоторую сверх активность, но это было не критично и не вызвало у врачей никаких подозрений или поводов к волнению.
Я на этом остановилась. Хотя иногда у меня появлялась мысль прийти в исследовательский институт мозга и сдаться на поруки специалистов. Мол, у меня есть дар, исследуйте его, объясните мне и миру как такое может быть. Но в стране была не очень хорошая обстановка, связанная с исследованиями и наукой. Финансирования не хватало, проекты загибались, в управление научными учреждениями просачивались недобросовестные люди. Люди, которым хотелось купить подешевле, продать подороже, а то и вовсе что-то украсть и быстренько получить за это деньги. Мало кому хотелось думать о завтрашнем дне.
Большинство руководителей хотели побольше получить здесь и сейчас. Не потому что они такие плохие, просто не позволяла ситуация в стране, конъюнктура рынка делать долгосрочные прогнозы, удерживать предприятия на плаву, отстаивать свою точку зрения, получать заказы. Наука очень страдала в это время.
Даже если бы получилось найти 1-го хорошего специалиста, который честно был готов проводить исследования, открывать что-то новое. Ему бы не получилось придать свои идеи огласке. Нашелся бы кто-то, кто захотел бы сделать деньги, кто знал бы как и кому это выгоднее продать. А это опасно. Я колебалась, мне не хватало опыта и понимания, чтобы знать к кому обратится. Все, что я могла, это просто бродить по городу и заглядывать в лица людей, чтобы читать их мысли.
Я не находила ничего, я продолжала учиться, работать в больнице, помогать людям, медитировать, одевать все новые и новые амулеты, читать книжки, видеть кошмары и осознанные сны. В стремлениях не носить старые амулеты, а использовать только один из них я снова встретилась с ухудшением самочувствия. Как наказание, за попытки что-то изменить мои ночные гости мучили меня сильнее.
Я понимала, что даже в книгах нет такой необходимости носить с собой массу защитных символов, порой даже разных течений и школ. Скандинавские и славянские руны, тибетские знаки, арабские символы, мантры, сутры, заклинания. Я стала походить на ведьму, мне не хватало разве что сушенной куриной лапки и черепа козла.
Над кроватью у меня висело несколько ловцов снов и еще какие-то странные обереги, коврики, четки, камешки, коробочки. Воспитателям и коменданту общежития я объясняла, что просто коллекционирую все эти вещи, что духов я не вызываю, к сатанистам не имею никакого отношения, просто мне это все нравится.
Хуже было, что многие девочки из соседних комнат, смежных блоков не удовлетворялись моим объяснениям. Им было любопытно, они копировали мое «пристрастие», увлекались всерьез оккультизмом, некоторые даже пытались приносить какие-то жертвы, резать себе руки, ходить на кладбища.
Я много беседовала с этими девочками, объясняла им, что они занимаются ерундой, читала в их сердце, подбирала слова, рылась у них в голове в поисках переключателя. Мне удавалось отговорить одних девочек, но на место них приходили другие.
Это