Случайная вакансия. Джоан Кэтлин Роулинг
утро, – сказал Говард, когда она подошла расплатиться.
– Доброе.
Как на заседаниях, так и за пределами помещения, отведённого местному совету в стенах церкви, доктор Джаванда редко смотрела Говарду в лицо. Его всегда потешало это неумение скрывать свою неприязнь; он на глазах оживлялся, становился предупредительным и необычайно куртуазным.
– Сегодня приёма нет?
– Нет, – отрезала Парминдер, роясь в сумочке.
Тут Морин не утерпела.
– Ужасная весть, – выговорила она своим хриплым, скрипучим голосом. – Барри Фейрбразер.
– Мм, – протянула Парминдер, но спохватилась. – А что с ним?
Прожив в Пэгфорде шестнадцать лет, Парминдер так и не избавилась от бирмингемского говора. Резкая вертикальная морщина между бровями придавала ей вечно напряжённый вид – иногда сердитый, иногда сосредоточенный.
– Умер, – выпалила Морин, жадно вглядываясь в её хмурое лицо. – Вчера вечером. Я сама только что от Говарда узнала.
Парминдер застыла, не вынимая руку из сумочки. Затем её взгляд скользнул в сторону Говарда.
– Упал замертво на стоянке у гольф-клуба, – подтвердил Говард. – Майлз там был, всё видел.
Проходила секунда за секундой.
– Это шутка? – требовательно спросила Парминдер; в её тоне зазвучала взвинченность.
– Какие могут быть шутки? – Морин упивалась своим возмущением. – Такими вещами не шутят.
С грохотом опустив на стеклянный прилавок бутылку растительного масла, Парминдер ушла.
– Нет, надо же! – подхлёстывала себя Морин. – «Это шутка?» Какая прелесть!
– У неё шок, – рассудил Говард, глядя, как Парминдер в развевающемся пальто спешит через площадь. – Горевать будет почище вдовы. Помяни моё слово, самое интересное ещё впереди, – добавил он, лениво почёсывая складку живота, которая время от времени донимала его зудом. – Поглядим, что у неё…
Он не договорил, но это не имело значения: Морин прекрасно понимала, к чему клонит Говард. Провожая глазами доктора Джаванду, пока та не скрылась за углом, оба думали об одном и том же – о случайной вакансии, но видели в ней не свободное место, а волшебную шкатулку, сулившую массу возможностей.
VIII
Бывший дом викария, Олд-Викеридж, был последним и самым шикарным особняком на Чёрч-роу. Окружённый большим участком, он стоял у самого подножья холма, фасадом к церкви Архангела Михаила и Всех Святых.
На подходе к дому Парминдер перешла на бег; у двери пришлось повозиться с тугим замком. Она не могла поверить, пока не услышала эту весть от кого-нибудь ещё, от кого угодно, а в кухне уже зловеще трезвонил телефон.
– Да?
– Это Викрам.
Муж Парминдер был кардиохирургом в Юго-Западной клинической больнице Ярвила и не имел привычки звонить с работы. Парминдер до боли сжала пальцами телефонную трубку.
– Случайно услышал. Вероятно, это аневризма. Попросил Хью Джеффриса ускорить вскрытие.