Случайная вакансия. Джоан Кэтлин Роулинг
кресла. Сложив руки на груди, точь-в-точь как мать, она недобро взирала со своего насеста на Кей и энергично жевала резинку. Кей раскрыла у себя на коленях толстую папку. Кристал ненавидела папки. Понапишут всякой фигни, подошьют в папку, а ты потом отвечай.
– Я сама вожу Робби в садик, – сказала она. – Перед школой.
– По данным миссис Харпер, посещаемость Робби резко упала, – сказала Кей, сверяясь со сведениями, полученными от директора детского сада. – Всё дело в том, Терри, что год назад, когда вам вернули сына, вы обязались водить его в детское учреждение.
– Какое, нафиг… – заговорила Терри.
– Нет, молчи, поняла? – осадила её Кристал. А потом обратилась к Кей: – Он у нас приболел, точно говорю, миндалины распухли, я у доктора антибиотики для него получала.
– И когда же это было?
– Да уж три недели как… Короче, это…
– Вчера во время нашей встречи, Терри, – сказала Кей, снова обращаясь к матери Робби (Кристал яростно жевала, отгородившись барьером сложенных рук), – у меня создалось впечатление, что вы с огромным трудом откликаетесь на нужды Робби.
Кристал бросила быстрый взгляд сверху вниз. Её бедро, расплющенное подлокотником, было вдвое толще материнского.
– Да я… Чтоб я… – Тут Терри передумала. – Он у меня присмотрен.
У Кристал в мозгу хищно кружило дурное предчувствие.
– Терри, вы ведь вчера, перед моим приходом, кололись, верно?
– Ни фига! Ты мне тут… Ах ты, бля… Нет, не кололась я, понятно?
Кристал задыхалась, у неё звенело в ушах. Значит, Оббо дал матери не одну дозу, а целый вес. И та вмазалась до прихода инспекторши. Теперь у неё в «Беллчепеле» будут положительные пробы, и её опять турнут…
(А если её снимут с метадона, опять начнётся всё тот же кошмар: Терри будет брать в свой беззубый рот у первого встречного, чтобы только ширнуться. Робби опять у них заберут, и в этот раз, возможно, навсегда. В кармане у Кристал лежал брелок в виде красного сердечка, а в нём – фотография Робби в годовалом возрасте. Сердце у неё заколотилось, как в те минуты, когда она гребла в полную силу, налегала, налегала на вёсла и не щадила ни одной мышцы, видя отставание соперниц…)
– Вот гадина, – вырвалось у неё, но этого никто не услышал, так как Терри во всю глотку орала на Кей, которая с невозмутимым видом держала в руках кружку.
– Ни фига я не ширялась, не докажешь…
– Мозгов совсем нету, – повысила голос Кристал.
– Ни фига не ширялась, брешешь ты всё! – вопила Терри, дёргаясь, как угодившая в сеть зверушка, и запутываясь всё сильнее. – На кой мне это надо, да я ни в жисть…
– Тебя опять турнут, нафиг, из клиники, коза драная!
– Ишь на маму пасть разевает!
– Ладно.
Кей попыталась перекрыть эти вопли, опустила кружку на пол и поднялась с места в испуге от спровоцированной ею сцены. Но тут её охватила настоящая паника, и она вскричала: «Терри!» – потому что мать приподнялась на локте у себя в кресле и поравнялась лицом с дочерью; почти столкнувшись носом к носу, они, как ведьмы, сыпали