Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход. Дмитрий Ольшанский
взгляд на польского генерала, воевода произнес:
– Я прошу вас, пан Томаш, передать деспоту мое послание, а вместе с ним и небольшое подкрепление. Ваш отряд насчитывает три сотни человек, если не ошибаюсь?
Поляк коротко кивнул, не произнося ни слова.
– Этого будем мало, – покачал головой Хуньяди. – Добавим к нему еще шесть сотен. Вы, господа, надеюсь, не откажетесь поддержать наших союзников?
Последние слова воеводы были направлены к тем трем венгерским офицерам, которые за несколько минут до этого согласились с мнением польского командира. Ни один из этих троих не воспротивился приказу, хотя на их лицах читалось негодование.
– Отлично! – потирая руки, сказал воевода. – Отправляться в путь можете уже завтра. Вечером я отдам вам все необходимые бумаги. А сейчас ступайте…
Поляк и венгры, пробурчав что-то под нос, вышли из палатки. Следом за ними увели и сербского посланника. После этого Хуньяди вновь оглядел присутствующих своим проницательным взглядом, словно стараясь разгадать тайные помыслы каждого.
– Надеюсь, больше нет никаких возражений? Хорошо! Тогда прошу сделать все, чтобы армия продвигалась без задержек, – приказал воевода. – От этого зависит успех всего похода.
Чуть помолчав, он добавил:
– Да, и еще одно. Со дня на день мы ожидаем прибытия Его Величества короля Владислава. Вместе с ним приедет папский легат… этот Чезарини, – последнее имя Хуньяди произнес с нескрываемым отвращением. – Кроме того, с ним прибудет несколько отрядов его личной охраны, а также добровольцы из Италии. Хотя на последних я бы не очень-то рассчитывал… На этом все. Пусть сегодня солдаты отдохнут. А завтра утром выступаем в путь!
Командиры, шепотом переговариваясь между собой, стали медленно покидать палатку, я было последовал за ними, но Янош окликом попросил меня задержаться. Когда мы остались одни, он подозвал меня к себе ближе.
– Ты выполнил мое поручение? – негромко спросил он, словно опасаясь, что нас могут услышать.
– Да, – ответил я, протягивая ему запечатанное послание.
Два дня и две ночи я прижимал этот свиток к груди, имея строгое распоряжение уничтожить его при малейшей опасности, но о содержании данной бумаги мне было неизвестно.
Хуньяди сломал печать, быстро пробежал глазами по пергаменту и улыбнулся.
– Знаешь ли ты, о чем говорится в этом послании?
– Не имею понятия, – честно признался я.
– Тем лучше, – кивнул воевода.
Прежде чем я успел сказать хотя бы слово, в темном углу шатра появилась фигура мужчины, которого я прежде не замечал. Когда свет упал на его смуглое лицо с глубоко посаженными миндалевидными глазами, я непроизвольно опустил руку на рукоять меча – человек несомненно служил султану, об этом говорила не только его странная внешность, но и пестрое облачение силяхдара17, которое проглядывало из-под плотной темной накидки. Но что он делает в шатре у воеводы?
– Не
Силяхдары – одно из привилегированных подразделений в османском войске.