Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход. Дмитрий Ольшанский
и были рады видеть воинов-христиан на порогах своих домов.
Несмотря на то что в некоторых местах турки продолжали оказывать ожесточенное сопротивление, пока еще ни один город нам не приходилось брать штурмом – горожане сами открывали ворота и впускали наши войска.
За неделю не произошло ни одного крупного сражения, видимо, турки так и не смогли собрать новую армию или, наученные горьким опытом, просто не решались завязать очередной бой.
Столь успешное начало похода вселяет в меня уверенность, что мы устраним любую преграду на своем пути!
* * *
10 октября 1443 года
Всего через неделю после битвы у Ниша мы вышли на границу с Болгарией, захватив последний крупный сербский город – Пирот. Теперь дорога на Софию была открыта. От болгарской столицы нас отделяет чуть больше пятидесяти миль, а про османскую армию по-прежнему ничего не слышно. Больше препятствий на нашем пути нет, и все верят, что взятие Софии – всего лишь вопрос времени…
* * *
19 ноября 1443 года
Мы стоим под стенами Софии.
Остался последний рывок, и одна из целей нашего похода будет достигнута!
Внимательно осмотрев высокие неприступные стены, я с уверенностью заключил, что с ходу взять город не получится. Похоже, турки пришли к точно такому же выводу. Они наглухо закрыли ворота и, судя по всему, готовятся к затяжной обороне.
Штурм будет стоить нам многих жизней, а осада займет много времени.
Когда кольцо вокруг Софии сомкнулось, Янош Хуньяди отправил в город посла с предложением к османскому наместнику сдать город миром. Ему и его людям была обещана жизнь, а также возможность свободно покинуть Софию.
Через пару часов был получен ответ. Наместник наотрез отказался сдаваться и пригрозил крестоносцам, что, если они попытаются штурмовать город, он прикажет сжечь Софию дотла вместе с жителями, и тогда христианам достанутся лишь зола и обугленные головешки.
Ответ турецкого наместника вызвал новые споры среди командиров. Одни полагали, что турки не решатся поджечь город, а значит, нужно немедленно готовиться к штурму. Другие высказывались более осторожно и предлагали для начала разузнать, что сейчас происходит в городе.
Янош Хуньяди внимательно выслушал мнения офицеров, однако сам говорил мало, и я начинал догадываться, что он вынашивает собственный план взятия города. После битвы у Ниша прошло больше двух недель, и с тех пор мы с ним почти не разговаривали. Каждый был поглощен выполнением собственной задачи: воевода занимался делами армии, день и ночь просиживал за отчетами и принимал различные депутации, в том числе весьма подозрительные… Впрочем, я старался не обращать на это внимания, ибо верил, что все затеянное им в итоге приведет нас к победе.
И вот София была перед нами. Мы не сомневались в силе собственной армии и были полны решимости идти на штурм в любое время. Стоило лишь отдать приказ.
– Привести войска в боевую готовность, –