Демоническая фабрика. Александр Макушенко
не против любого вискаря, однако меньше литра не отказывался выпить лишь в другой раз.
– Мы умрем, – воспротивился я.
– Значит, попадем в рай! – отрезал тот и мы пошли распечатывать чек. Потом мы закурили, и он радостно подытожил, что я стал настоящим магом. Что это значило, ума не приложу. Настоящего приворота я в жизни не видывал, а он, стало быть, значит и видел… С другой стороны, отчего бы и не выпить?, а на тот момент пусть подождет. Я соберусь писать книгу, и она будет чудная, эта книга! Ведь ее пишут Кариеномен и я! У меня было мало опыта в написании книг, и я пользовался духом с поиске идея, а иногда и просто позволял ему писать вместо себя. Вспоминая его первого автора, Авраама, я лишь вовремя подивился, что бывают такие древние боги. Это ж, стало быть, сколько ж ему лет?
– Многие миллионы, – ответил он и зашелся хохотом. Хохот ему шел похуже любого виски, он это знал и терпел. Но надо было писать дальше, и он скрепя сердце согласился на то, чтобы писать дальше вместо меня. – и еще раз помянешь Шекли и нам с тобой не сдобровать. Сколько он страниц написал?
– Многие тысячи в одной лишь пояснительной записке.
– Мы с тобой пишем вместе. А надо наловчиться, чтобы как у того получилось.
– Наверное, у него была какая то странная сила.
– Хорошо, хоть написал, какая именно. Странная… ты бы создал столько галактик, и понял бы, что из этого ничего не получится. Галактики пишутся медленно, по одна – две каждые два – три миллиона лет, а мы сколько пишем?
– Значительно меньше.
Тот хихикнул.
– Значит, пора писать меньше, чем когда либо. Ты записался. Сколько у нас романов?
– Всего на полторы – две книжки, плюс сборник рассказов.
– И это ладно. Ладно, теперь давай ты.
– А мы уже выписали норму!
– Так мы теперь уже и по норме пишем? Ну так ладно, стало быть, писать тебе надо, иначе выпишемся в срок.
Спустя пару часов он застопорился и потребовал виски уже покрепче. Так было ностальгировано по прошлому приходу, что он не знал уже, что и пить. И я предложил ему поесть..
Из еды была ветчина и кусок хлеба, который пах плесенью Делать было нечего, и мы снова пошли в магазин. Там нам позвонила та девушка… как ее? Катерина. Она спросила, свободен ли я вечером и моли ли проводить ее до дома. Она оказалась школьной учительницей младших классов, и уже всем растрезвонила о нашем знакомстве. И мне не оставалось другого выхода, кроме как кивнуть в трубку. И ее изображение растворилось.
Почему я сказал «да», я не знаю. С одной стороны, было противно выходить на улицу? Именно, там шел дождь. А преподавала она не так далеко, так что и машину взять было бы скучно и не так быстро. Пока еще заведется…
– И так или иначе, но мы пропали, – сообщил мне Кариеномен, который искал выдернутого в своих летописях. А нет. Было. Было пару раз, когда он выдергивал постояльцев за то, что вовремя не могли съехать. По крайней мере, так говорили люди, а кто мы