ГруЗдь моего настроения. Рассказы и миниатюры. Юрий Меркеев
«Спартак». Вес пушинки. И все-таки согревает чувство, что «дед» допустил до соревнований.
За час до начала поединков я уже в раздевалке. Пробегаю глазами по списку, нахожу свою фамилию одной из последних, напротив моего имени – имя незнакомца. Неприятный холодок внутри. Надо было перекусить перед боем. Взвешивание прошло. Почему бы не прибавить себе с полкило? Кто он, мой первый соперник на ринге? А если бывалый? Или «центровой»? Пусть лучше «центровой». Легче будет вызвать праведный гнев.
Чтобы унять нервное напряжение, завожусь боем с тенью перед зеркальной стеной. Понимаю, что где-то рядом разминается боксер, с которым мне предстоит схватка. Нахожу глазами худенькую нескладную фигурку юноши, похожего на новичка, прицениваюсь к весу. Возможно, это он? Пристраиваюсь рядом и делаю вид, что я боксер с опытом. Провожу у зеркала нырки, уклоны, резкие «двоечки», «троечки». Пусть у него в голове осядет мысль, что я сильнее. Это поможет. На мне надета белая майка, черные трусы с белыми полосками, стоптанные боксерки. Смотрю по сторонам. Все мальчишки друг на друга похожи. Поди-ка угадай, с кем будешь биться? Почему-то совсем не страшно. Возможно, потому, что мне приходит в голову забавная мысль о том, что прыгающие перед зеркалом мальчики напоминают театральную массовку школьного кружка, где через минуту потребуется стайка потешных чертенят. По существу, так и есть. Зрелище. Вскоре эта стайка разобьется на пары и пойдет веселить публику.
В раздевалку вваливается Генка Кирпич и улыбается, глядя на мои трусы. Что такое?
– Старина, у тебя с собой чернила есть?
От Генки пахнет вином. Глаза маслянистые. Движения уверенные, вальяжные.
– При чем тут чернила? – спрашиваю я и уже трясусь от смутной тревоги. – У меня ручка.
– Шариковая? – спрашивает Кирпич.
– Шариковая.
– Тогда быстро в туалет и закрашивай белые полоски на трусах. Как получится. Ну, ты что, в первый раз? Два угла ринга. Синий и красный. Это ж соревнования, а не тренировка. От нашей секции все в синем углу. Поэтому и трусы должны быть синие. Или хотя бы полоски. Мигом давай!
Меня уже нет. Я в туалете. Лихорадочно расписываю белые тряпки на трусах. Смех, да и только, но мне не до смеха. Почему никто не предупредил? Руки вымазал в синей пасте как первоклассник. Губы фиолетовые, потому что пытался продуть стерженек. Теперь я главный чертенок в массовке. Накатывает смешливое настроение. Нельзя. Надо разозлиться на противника. Так учат профессионалы. А у меня никакой злости нет. Но соревнования очень важны. Нужно выйти и постараться победить. Как в любом виде спорта. Свожу брови у переносицы и с гневом думаю, что «красный» боксер будет насмехаться над моими трусами. Этого я ему не спущу. Главное – это придумать, за что разгневаться на противника.
Судья поглядывает на меня с недоумением, прячет улыбку в кулак. Медленно приближается к секундантам, о чем-то шепчется с ними. Потом проверяет перчатки, не сунул ли