Дневники Империи. Ярослав Станиславович Волков
волнения начались и в «Городе Героев» или Второй Столице, как его часто называли. На улицах начались акции протеста, и Маршала вместе с не очень угодными Царю, но действенными управленцами отправили разобраться с восстанием. После ряда поражений, нанесённых Тулию мятежниками, он, недолго думая, приказал закрыть город и «никого не впущать, никого не выпущать», что дисциплинированные солдаты и выполнили. Это случилось в конце октября.
Все, кто успел вовремя узнать о планах военных, пытались выехать из города. Но удалось это немногим. Большинство людей встретили заграждения Маршала и его солдат. Кто-то пытался прорваться, однако никому не удалось вырваться из железного кольца Легиона, сомкнувшегося вокруг города. Оставив трупы на линиях обороны, горожане разошлись по домам. Началось вымирание города.
Погрязнув в воспоминаниях, Макс на полном ходу влетел в чудом уцелевшее дерево.
– Вот блин, задумался. За дорогой надо следить, а не о прошлом думать, – сказал Макс. Его взгляд привычно скользнул по сторонам, оценивая, есть ли тут, чем поживиться. К сожалению, рядом ничего не было, и потирая лоб, парень пошёл дальше по пустынной улице, на которой, кроме него были только Снег, Голод и Холод.
2.
– Господа! – воскликнул сэр Сандр. Он был высокий, подтянутый с благородной бледнотой кожи, что делало его похожим на голодающего вампира. Если бы не одно «но»: его лицо, которое начисто ломало всё предыдущее впечатление. Отчасти это происходило из-за больших щёк, отчасти из-за глаз, которые, как казалось, были прорезаны остриём копья на его пухлом лице. Они походили на кошачьи, блестя малахитовым огнём. Испепеляющие собеседника, они могли в одно мгновение сковать мысли и желания льдом. Брови же были узкими и в минуты гнева, словно прорезая лоб, взмывали вверх. Оставалась последняя особенность – его речь. Она могла лить мёд лести на собеседника, а могла резать сильнее самых острых клинков. В остальном же оратор был похож на старого благородного лорда. Но лишь немногие знали, что на самом деле ему едва перевалило за три десятка лет, и среди всех остальных собравшихся в зале он был почти мальчишкой.
– Господа! Я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, – сказал Сандр, когда все затихли.
– К нам приехал ревизор? – спросили из зала.
– Если бы это был ревизор, я бы вас здесь не собрал, – сухо сказал Сандр, вглядываясь в толпу. Понять, кто спросил, было невозможно, и Сандр продолжил: – Дела гораздо хуже. У нас мятежники.
– Мятежники? – Спросили у него из толпы. – Неужели Старший Советник Царя боится повстанцев?
– Нет, Тулий, обычный сброд меня не пугает. Но, к сожалению, в этот раз мы не можем поступить с ними, как всегда. Этого-то я и боюсь.
– Почему? – Спросил, поднимаясь на помост, у него Маршал Тулий. – Чем они опаснее остальных? Сколько раз мы подавляли восстания и мятежи и ничего, а тут ты неожиданно