Дневники Империи. Ярослав Станиславович Волков
ждали. Сбившись в небольшие группы, нервно оглядываясь по сторонам, они бубнили что-то себе под нос, обсуждая насущные проблемы и желая смерти легионерам, которые, хмуро осматривая окрестности, сгрудились вокруг начальства, готовые дорого продать свои жизни. Впрочем, пока этого не требовалось, и центурион, обнаглев от чувства безопасности, даже снял шлем и теперь потягивал горький дым из трубки, явно сделанной на заказ.
– Когда же уже всё начнётся? – спросили из толпы. Кто именно это сказал, выяснить не было совершенно никакой возможности, но, несомненно, этот вопрос интересовал всех. А потому ораторам пришлось ответить.
– Прямо сейчас. Я почему-то уверен, что больше никто не придёт. Так что, если, конечно, наш Маршал не против, то можно начинать, – оглянувшись на Тулия, сказал Сандр. Ему хотелось зачитать речь ещё час назад, но упёртый вояка раз за разом откладывал начало, ожидая пока подойдёт побольше народа. Нельзя было сказать, что ожидание было бесполезным, но казалось, что Тулий намеренно тянет время, чтобы позлить коллегу. Впрочем, доказать это было совершенно невозможно, ведь за последний час на площадь пришли ещё человек десять. А, следовательно, воин мог со спокойной совестью морозить Сандра, не опасаясь обвинений.
– Ну, значит, начнём, – пробормотал Тулий. Ему ужасно не хотелось начинать, но откладывать было больше нельзя. Если Сандр дал команду начинать, то спорить с ним не стоило. Во-первых, ветеран не хотел заполучить этого чиновника во враги. Да и недостойны были повстанцы слушать их пререкания.
– Да уж, давайте. А то вы задерживаете начало речи уже который час, а у наших соотечественников, без сомнения есть дела, к которым они хотели бы приступить, – зло сверкнув глазами, советник царя отвернулся и начал яростно дышать на замёрзшие руки.
Тулий брезгливо поморщился, но делать было нечего. План был хорош, да и, к тому же, позволил бы командующему войсками вернуться в столицу, заслужив прощение Царя. А ради такого можно было и потерпеть.
– Дорогие соотечественники, я собрал вас здесь, чтобы сообщить великое известие. Три дня назад ко мне прибыл гонец. Через него Царь наш, великий и могущественный, требовал от меня ни в коем случае не прекращать операцию против мятежников. Я же, не меньше вашего страдая от того, что наш город находится в окружении наших же войск, посмел просить разрешения снять, как её некоторые называют, «осаду», – тут Тулия передёрнуло. Опытный вояка, он прекрасно понимал необходимость лжи, но в душе выступал против неё. Тем более, в толпе несомненно был один или даже несколько шпионов Царя. А за такое наглое обвинение правителя можно было в одночасье лишиться всего. – В результате, мне пришлось скакать в столицу и лично с Царём обсуждать эту проблему. Спустя почти дюжину дней горячих споров, я смог уговорить государя нашей страны изменить приказ. Так что военным действиям в городе скоро придёт конец! К сожалению, я могу отвести войска лишь в первый день весны, если повстанцы сами не сдадутся на милость правосудия. А потому могу лишь попросить вас о стойкости.