Ловушка для демона. Верука Соль
и оставила без присмотра – и напился из него. Немало персонал с ним повозился. А на той неделе «Ангелочек», повёрнутый на всех религиях мира одновременно, задремал ненадолго в общей комнате во время изо – терапии. Ну не хочет псих рисовать, да и пёс бы с ним! Главное, что б не мешал. А он вдруг проснулся, ни слова не говоря поднялся, взял стул, на котором сидел, да как треснет другого больного по голове! Хорошо хоть не убил, даже не покалечил. Стул лёгкий. Потерпевший завопил, конечно; все остальные тоже взбесились, кроме Тихони, разумеется. Все сбежались на шум. Как у нас говорят: «доктора, профессора, медицинская сестра…». Спрашивают:
– Ты зачем это сделал, Ангелочек?
А гадёныш улыбается невинно:
– Я только что видел во сне ангела. Он сказал, что это – он указал пальцем на орущую жертву – исчадье Ада, и его надо убить!
Ну ему и накатили аминазина полной мерой и на сутки привязали к кровати. И как вот с ними по-хорошему? Так и приходится: берёшь полотенце в руки, да и охаживаешь их по бесполезным местам. Не больно, не обидно, но убедительно. И все становится на своё место.
Только Тихоню она ни разу не стегнула полотенцем. Ни разу даже не замахнулась на него. Не то, что бы не было повода: Тихоня раздражал её больше всех. Но она старалась держаться от него подальше. Что-то недоброе мерещилось ей, когда он был рядом. Конечно, все пациенты этой психушки далеко не лапочки, и каждую минуту так и жди подвоха, но этот субъект – он хуже всех! Ей часто казалось, что он нормальный. Не совсем, конечно, и болезнь его была несомненной, но все эти умники с дипломами не видят того, что видит простая санитарка. Этот тип играет с ними, он симулянт! Тихоня, как прозвали его за незаметное, безмолвное существование, был не в себе, это уж точно. Но не в той мере, как хотел это изобразить. Вот сейчас он здорово разозлил санитарку. А что он сделал такого? Да ничего. Она просто перехватила его взгляд.
День сегодня выдался особенно дурной. С утра в их отделение заявились благотворители. Они шныряли везде, делали жалостные лица, пытались рассовать подарки тем, кому они и даром не были нужны. Пациенту, который в приступе белой горячки пытался утопиться, сунули в руки вязанные самодельные носки и шарф, и открытку с ободряющим стишком. Самоубийца очумело таращился на сердобольную дарительницу, пока она выражала надежду на его выздоровление, потом он натянул носки на руки. Она попыталась было возразить и робко заулыбалась, но тут же побледнела и отшатнулась: Самоубийца грубо, дико захохотал и оторвал зубами кусок открытки. Он принялся жевать открытку, не прекращая своего нелепого, гадкого хихиканья. Дамочка спаслась бегством. Скоро все благотворители удрали. Они выставили на стол в общей комнате корзину, наполненную карамелью, и, будучи не в силах вынести безобразного кривляния психов, взбудораженных выходкой Самоубийцы, убрались восвояси.
Санитары пытались навести порядок, но больные