Невероятная. Татьяна Герцик
и отец постоянно посмеивался над ней, относясь к ее работе как к никому не нужному, грязному и вонючему хобби. И по его примеру точно так же вели себя и все остальные родственники, снисходительно фыркая и даже не считая нужным слушать, когда Оксана пыталась им доказать, что она вовсе не белоручка.
Когда ее пригласили оформлять «Снегурочку» Римского-Корсакова в Венскую государственную оперу, пусть и в соавторстве с известным театральным сценографом, для отца это был, пожалуй, больший шок, чем для мамы, привыкшей считать себя жалкой посредственностью, чему немало поспособствовал самоуверенный муж.
Используя выданный ей судьбой шанс, мама решила доказать всем, и в первую очередь муженьку, что она настоящий талант, а не маляр-грязнуля, как зачастую он ее называл.
И она своего добилась. Теперь никто бы не сказал, что Оксана Борисовна Рогожина – жалкая бездарность. Более того – своему нынешнему благосостоянию семья была обязана не отцу, работающему главным электриком небольшого заводика, а известности матери.
Но ее работа требовала постоянных разъездов по белу свету, вот и сейчас она оформляла «Евгения Онегина» в театре оперы и балета Сиднея, и увидеть ее они с отцом рассчитывали лишь после нового года, да и то если повезет. А если учесть, что график у нее был расписан на несколько лет вперед, то недовольство Антона Ивановича, вынужденного встречаться с собственной женой в отелях чужих стран, росло год от года.
Оксана Борисовна несколько раз предлагала мужу оставить работу и ездить вместе с ней, но от этого категорически отказывался он. Ведь в качестве кого он будет с ней ездить? Жалкого нахлебника? На ее уверения, что в творческом мире совместные разъезды супругов вовсе не редкость, отвечал одним:
– Я – это я, а не кто-то там. Я просто не смогу себя уважать, если буду жить за твой счет.
Впрочем, он довольно часто навещал жену либо во время отпуска, который у него, как у руководителя, был довольно большим, либо во время длинных праздников. Возвращался он обычно несколько утомленным и сообщал сыновьям, что напрасно считал работу матери легкой, уж лучше мешки с картошкой таскать, чем так напряженно, практически без отдыха, работать.
После первого же вояжа к жене, в ту пору оформляющей спектакль в театре одного из американских городов, то ли в Сиэтле, то ли в Бостоне, этого Клим уже не помнил, отец серьезно занялся своим внешним видом, начал ходить в спортзал, заниматься по утрам зарядкой, скинул пару десятков кило, накачал пресс вместо мягонького круглого пузика и стал выглядеть гораздо мужественнее и привлекательнее.
На вопрос старшего сына, с чего это он вдруг озаботился тем, что его никогда прежде не волновало, честно ответил:
– Не хочу выглядеть толстопузой размазней рядом с теми, кто крутится рядом с Ксюшей. Они все подтянутые, ухоженные, в общем, настоящие мачо, вот и я должен выглядеть не хуже.
– Боишься, что мамочку уведут? – продолжил свои ироничные расспросы бестактный Арсений.
– Боюсь,