Белая сирень. Маша Ловыгина
Ольга положила ладонь на голову собаки, погрузив пальцы в густую шерсть. Пёс, вздохнув, лёг в проходе и положил морду на лапы. – Ничего, потерпи немного, скоро суп сварится.
Оля оттащила Лаврика к кровати. Вместе с пиджаком сняла с него и грязные брюки. В конце концов, порядок должен быть во всём, и Ольга искренне считала, что в отношении стариков, детей, больных и животных брезгливости места нет. Лаврик был определённо болен, он бы никогда не поддался зелёному змею без явных на то причин. Он ещё пытался как-то организовать и поддерживать свой немудрёный быт. Это было заметно по относительному порядку в ванной и туалете, по сушившимся на верёвке носкам и стаканчике с зубной пастой и дешёвым бритвенным станком.
Пока кипел бульон, Ольга вымыла кухню. Стараясь не шуметь, подмела в комнате.
– Собаки, кажется, должны гулять?
Чёрные уши развернулись к ней розовыми треугольниками. Пёс резво поднялся и направился к двери.
– Где же твой поводок? – она порылась в вещах на вешалке, заглянула под кровать и под стол в поисках шлейки. Пёс поскрёб дверь. Девушка решительно взялась за ручку. – Только, чур, не убегать.
Скрывшись ненадолго в кустах акации, пёс радостно обежал вкруговую двор, вернулся к подъезду и сел возле Ольги, чутко прислушиваясь к уличным звукам. Девушка же наоборот ничего не видела и не слышала вокруг себя, углубившись в телефон. За пару дней скопились эсэмэски и сообщения в соцсетях, которые следовало хотя бы прочитать. Ещё в поезде Оля коротко поставила в известность Жанну о вынужденном отъезде, и та, не проявляя особого интереса, прислала ей несколько фотографии себя любимой, своих выступлений и вечеринок. На паре из них был Артём в окружении театральных и киношных коллег, ослепительных актрис и модных блогеров в антураже московского ресторана или клуба. Его сообщения были коротки: «Где ты?» в субботу, и «Что случилось?» в воскресенье. Ответить ей было нечего, а отягощать извинениями и враньём переписку не хотелось. Умерла, так умерла. Судя по ослепительной улыбке на фотографиях, у Артёма всё было хорошо, и этого достаточно.
Пёс деликатно ткнул Олю носом в колени. Девушка убрала телефон в карман, горестно вздохнула и потрепала собаку за ушами. Вдвоём они вернулись в квартиру. В коридоре терпко и по-домашнему пахло едой.
Лаврик, сгорбившись, сидел за столом и пил бульон из стакана. Руки его мелко тряслись, голые тощие ноги, торчавшие из ситцевых трусов, тоже дрожали. Пёс прошествовал на кухню и прижался боком к хозяину.
– Я тут прибралась немного, извините…дядя Лавр, – Ольга закусила губу, садясь напротив. Лаврик кивнул, лязгнув зубами о край стакана. Стараясь не смущать старика, девушка занялась чисткой лука и картофеля. – Сейчас доделаю. Я кулинар тот ещё. Суп из топора не получится, конечно. Топора не нашла, а так – вполне себе приличный бульон.
Оля выловила курицу и стала разделывать её, выложив на сковородку. Флегматичный до этого пёс нервно засуетился, втягивая носом сытный дух. Оля сыпанула от души