Депрессия, роботы и один велосипед. Павел Николаевич Губарев
нас обычного спокойствия. Павел, позволь представить тебе Джорджио.
Я машинально посмотрел на руки Джорджио. Они, конечно, не были буквально кривыми. Чёрт побери, откуда робот мог знать неформальное русское выражение? Впрочем, Риччи настаивал, что это несущественно.
– Джорджио, – спросил я, – у нас есть доступ к… ну хоть к чему-нибудь?
– К протоколам экстренного отключения нет доступа. Как вы понимаете. К консоли операционной системы нет. Как вы понимаете. Иначе бы мы его просто перезагрузили. Как вы понимаете. Но удивительно и замечательно, что мы можем получить доступ к контейнеру, в котором работает собственно движок искусственного интеллекта – по протоколам отладчика.
Эта информация меня заступорила. Мозг с шумом всосал весь оставшийся кофеин из крови и жалобно попросил ещё.
– Итак, – медленно начал я, – эта ваша программа…
Риччи буравил меня взглядом, поэтому я почувствовал себя как человек, который шагает по камням и вот-вот отступится..
– Эта ваша программа (а не личность, я помню, прекрати на меня так смотреть, Риччи) получает контроль над средой исполнения. Бывает. Контуры безопасности не работают из-за Джордж… по небрежности. Это тоже бывает. Программа забирает администраторский доступ к операционной системе, на которой сама и крутится. Видали. Чего мы не видали, так это того, что при всём при этом оно вдруг оставляет доступ к святая святых…
– Это просто объяснить, – сказал Джорджио, – оно сбежало, когда я его ввёл в режим отладки. Не может же оно себя само перекомпилировать под рабочую сборку…
– Угу. Хм.
– Коллеги, – сказал Риччи, – а не можем ли мы просто принять этот полезный факт как данность и переместиться в тот красивый Фиат у дороги? У нас очень мало времени.
– Куда мы поедем?
– На пять миль дальше до пересечения автодороги и велотрассы, по которой катит на велосипеде наш bloody робот. Туда подъехал внедорожник с оборудованием. У вас будет возможность подключиться к роботу по проводочку.
– По проводочку?
– Ну по беспроводочку. Извините, я шучу от отчаяния, потому что воспитание не позволяет мне по-настоящему сквернословить.
– Подключиться? Но как он… оно… нам… позволяет нам, – я забыл вставить модальный глагол и запнулся.
– А-а-а, Иисус Мария, почему самую сложную задачу в этой жизни мне приходится решать среди иноязычных. Вы правы, Павел, вы правы, сдаюсь. Похоже, нам придётся обращаться с этим как с личностью. Берите в расчёт то, что он психопат. Он совершенно сознательно оставил вам доступ. Так же как сознательно пошёл вас встречать. Он приглашает вас попробовать его остановить. Он уверен, что вы не сможете. Он думает, что вы залезете к нему в мозги, а он запутает вас в извилинах, и пока вы будете распутываться, он сядет на велосипед и укатит в закат, не помяв костюмчика.
– Хм. И эта самоуверенность его погубит?
– Я бы надеялся, – Риччи ответил коротко, как будто задёрнул занавеску.
У меня было ещё очень много вопросов, но итальянцы вокруг