Красный нуар Голливуда. Часть I. Голливудский обком. Михаил Трофименков
Фото самой популярной pin-up girl мировой войны в купальнике утепляли бесчисленные блиндажи, казармы, кубрики и кабины фронтовых «Студебеккеров».
22 ноября 1945-го – в День благодарения – «Столовая» закрылась. Печально, конечно, но Голливуд верил, что впереди у него еще много праздников. Как же иначе?
15 октября 1947-го они снова соберутся все вместе: семь тысяч человек, во всем своем блеске, в том же зале Shrine. Не веселья ради – в поддержку Комитета в защиту Первой поправки, созданного, чтобы отстоять 19 товарищей, вызванных на допрос в КРАД. На сцену выйдет 25-летний Джин Келли: он еще не спел под дождем, но Голливуд влюблен с первого взгляда в нью-йоркского танцора, который и в жизни, как на экране, парил над землей. На сцену он выйдет на костылях:
Прежде всего, пара слов об этих костылях, чтобы вы о них больше не думали. Я сломал щиколотку в воскресенье, когда танцевал. Я это сделал не нарочно, как вы можете подумать, не театрального эффекта ради. Я здесь во имя Конституции Соединенных Штатов и Декларации прав человека, отданных на поругание.
Как и следовало ожидать, с возвращением солдат рождаемость взлетела: с 24,3 новорожденных на тысячу (1945) до 27,2 (1946): это назовут бэби-бумом. В конечном счете ничего хорошего киноиндустрии он не сулил. Поженившись и обзаведясь детьми, вчерашние солдаты переезжали в пригороды и переставали ходить в кино, довольствуясь телевизором. Но пока что рука об руку с бэби-бумом шел кинобум. А пригороды еще только, пусть и стремительно, строились: многим ветеранам попросту было негде жить: в Чикаго 250 автобусов переделали в «коммуналки» для «парней».
Никогда еще американцы так жадно не поглощали кино. В 1946-м они выложили 1,7 миллиарда долларов, купив 4,127 миллиарда билетов. Чистый доход одной студии Fox составил 22,6 миллиона, почти удвоившись по сравнению с 1945-м (12,74 миллиона). Всего же восемь «сестер» – ведущих студий, – выпускавших порядка пятидесяти фильмов в год (MGM, Paramount, 20th Century Fox, Columbia, RKO-Radio, Warner Brothers, Universal International, United Artists), заработали от 90 до 121 миллиона.
Студийные менеджеры получали в среднем по 215 тысяч в год: их коллеги, производившие не грезы, а что-то материальное – по 104.
В 1948-м доход студий жестоко упадет более чем вдвое, до 45 миллионов, дальше дела пойдут еще хуже. Но Голливуд, как Скарлетт О’Хара, «подумает об этом завтра», хотя думать поздно уже сегодня: три нависшие над ним угрозы очевидны.
Первая из них – телевидение. В 1946-м во всем Лос-Анджелесе насчитывается – смешно сказать – 400 телевизоров, в всех США – 14 тысяч. В начале 1949-го их будет уже 90 тысяч, в конце – 300.
Вторая – судебный «развод» производства и проката. Тут беззаботность Голливуда понятна: эта угроза нависала над ним все тринадцать лет, что тянулся процесс, возбужденный владельцами малых провинциальных кинотеатров против «сестер». До сих пор все как-то обходилось, да и кто такие эти кустари, чтобы замахнуться на Майера или Селзника. Но когда судный день настал, Голливуд не сразу осознал, что случилось. Накануне Нового, 1947-го, года