Странники войны: Воспоминания детей писателей. 1941-1944. Отсутствует
вместе с которым он покупал рассаду с криком: «Костя, почему у тебя красные, почему?»
На даче взрослые часто смеялись, любили розыгрыши. Какие-то шутки я помню, о некоторых знаю понаслышке. Например, об одном розыгрыше Ильфа. «Однажды Илья Арнольдович, загадочно улыбаясь, сказал Марии Николаевне: “Завтра к нам на целый день приедет художник Кукрыникс с женой и детьми”. В воскресенье рано утром открывается калитка, и входят… трое мужчин, каждый с женой и детьми».
Илья Ильф на даче. Нач. 1930-х. Из архива А. Ильф
Ротов любил радио, у него был приемник, он разбирался в технике и установил на террасе радиоточку, а из комнаты можно было вещать. Например, моего папу разыграли так. Как бы настоящий диктор объявил литературную передачу – отзыв Льва Никулина о романе Левина «Юноша». Отзыв был ругательный. Папа поверил и возмутился:
«Каков мерзавец, только вчера его встретил – он так хвалил! Как увижу, набью морду».
Тогда приемники ценились по количеству ламп. Как-то к Ротову пришел знакомый, и между ними состоялся такой разговор: «Костя, я купил двухламповый, а у тебя какой?» – «У меня – трехламповый». – «А где же третья?» – «А она в уборной».
Наша дача оказалась несчастливой. С ней была связана какая-то мистика. Говорили, что перед смертью Ильфа на всей даче зажегся свет. Это случилось ранней весной 1937 года. А в 1940 году на финской войне погиб мой папа Борис
Левин, летом 1940 года на даче арестовали Константина Ротова, в 1942 году в Отечественную войну разбился на самолете Евгений Петров. К счастью, Константин Павлович вернулся. Самые первые хозяева тоже погибли. И когда дачи не стало, наши мамы сказали: «Слава богу, что у нас ее нет».
Берсут
Берсут… Высокий, крутой обрыв над рекой, видны песок, камни и валуны. Кое-где заросли кустов и сосны с обнаженными корнями. На противоположном берегу зеленые луга. Кама в этом месте широкая и очень стремительная, ниже по течению она поворачивала, образуя излучину.
На повороте реки в нее впадал ручей. Здесь же находилась пристань, куда пришвартовывались пароходы, катера и баржи. Сюда пристал и наш пароход. От пристани вдоль ручья поднималась дорожка к бывшему Дому отдыха, расположенному над обрывом Камы. Его территория отделялась от дороги и леса низким забором. Два больших корпуса и несколько подсобных помещений.
Нас приехало много: школьники, детсадовцы и мамы с маленькими детьми. Школьники разместились в одном из корпусов. Спальни (или палаты) со стороны реки выходили на широкие террасы, похожие на палубы.
Главным руководителем лагеря был Борис Михайлович Мазин, до этого начальник пионерлагеря во Внукове. Он и вывозил нас из Москвы вместе с Евгенией Давыдовной Косачевской, сотрудницей Литфонда, молодой, активной, с волнистыми волосами, в тюбетейке. Писатели ее хорошо знали, называли Женя, многие дружили с ней. Борис Михайлович относился к нам заботливо, и мы это ценили. Он погиб на фронте, как и муж Косачевской.
Алёша Баталов