Суворовец Соболев, стать в строй!. Феликс Маляренко
лучи, которые пронижут тебя насквозь и избавят от этой тяжёлой болезни.
– Вот нас и лечат. Притирают наши миры друг к другу, отрезают всё режущее, объединяют, водят строем и где-то заставляют быть автоматами. Там, где пули, где мины, где могут быть ядерные вспышки, оставляющие от людей тени на земле, надо успеть остаться живым, прикрыть товарища, солдата, командира. Вот в этой шлифовке главное – чтобы ты не стёр в себе человека… Я тебя задерживаю, – вдруг спохватился Володя. – Беги, опоздаешь, тебя будут ругать.
– А ты?
– Не беспокойся, меня отпустили к вам.
Санька вышел в коридор и, когда услышал, как с улицы долетела команда «Рота, шагом марш!», побежал, скатился по лестнице, помчался к своему взводу, на своё место.
Пробегая мимо сержанта, на ходу козырнул ему и не услышал, а скорее почувствовал брошенные вслед слова Чугунова:
– Хитрый! Ох, хитрый! – слова, как камни, летели вслед, били в спину. – Ох, хитрый! – кричал сержант, – Рота вышла строиться. Дождь идёт, товарищи мокнут, а он за дверью ждёт. – Каменные слова, казалось, пробивали тело насквозь. – Ждёшь последнего момента, чтобы выскочить и встать в строй. Один наряд вне очереди! Будете среднюю площадку драить!
– Ты что? – спросил Витька. – Где был?
– С вожатым, – оглянулся на сержанта Санька, всё ещё придавленный тяжёлыми словами.
– Ну и что он тебе пообещал? В поход идём? Вожатые в школе в походы водили, а здесь они зачем?
– Не знаю.
– А о чём вы говорили?
– О человеческих мирах, – Санька снова оглянулся на сержанта.
– А, про космос? Про космос – это интересно, – понимающе придвинулся Витька Шадрин.
– Наверное, про космос, – сказал Санька. – Космос человеческих миров.
Глава 3
Средняя площадка
На вечерней проверке, прежде чем распустить суворовцев, сержант Чугунов объявил:
– Тем, кому объявлены наряды, выйти на площадку дневального.
Санька снял ремень, положил его на стул так, чтобы бляха свешивалась в проход, и расстегнув ворот гимнастёрки, вышел из спальни. Там уже собралось человек семь. Из второго взвода стоял Рустамчик, притулившись спиной к двери раздевалки.
– Ну что, Санёк, не везёт, среднюю площадку драить? – улыбнулся он, и от улыбки его хомячьи щёки поднялись вверх, и глаза превратились в тонюсенькие полоски.
– Да, – опустил голову Санька.
– Не повезло, – застряла улыбочка в щёлочках, – я так лучше два туалета вымою со всеми очками и писсуарами, чем одну среднюю площадку.
Сержант скомандовал отбой, переключил спальню на синее дежурное освещение, вышел на площадку. Рустамчик тут же поджал щёки и бочком отодвинулся к стене за спиной Чугунова. Сержант оглядел притихших нарушителей воинской дисциплины, встретился глазами с Санькой.
– Суворовец Соболев, идите отдыхайте.
– Но почему? – не понял Санька.
– Ваш