Лжедьявол. Екатерина Хайд
Роза верит, что изредка Сварожич отвечает кому-нибудь, но только самым преданным жрецам, которые всю жизнь посвятили служению ему.
Пока же ВеликийСварожич не скажет иного, его молчание можно расценивать, как согласие, аотсутствие внезапно вспыхнувшей душевой занавески – как благосклонность бога. Роза чиркает спичкой о коробок и, стараясь не дышать, поджигает фитиль спиртовки, стоящей прямо под котелком с водой. Огонёк горит ровно и не гаснет – ВеликийСварожич ответил на молитву.
Но не одному только богу огня Роза молится в рассветный час. Она вновь принимает позу смирения: руки складывает на коленях, опускает голову.
– Великий Анголон, владыка магии, смиренная Роза из рода Северных Ветров взывает к тебе. Не просила никогда для себя, но для ближнего своего. Славила тебя каждый день, и каждый день громче, чем в день прошедший. Прошу милости твоей: наполни стихией магии руку мою. Не откажи мне в этой малости, чтобы могла и дальше славить тебя и веру в тебя по миру нести.
В отличие от бога огня, от Владыки Анголона Роза ждёт ответа: она отдана ему всей душой своей и предана ему всем сердцем своим. Но и он безмолвствует в этот час.
По просьбе ведьмы однако рука её наполняется силой и энергией, вены охватывает золотое сияние. Розе до сих пор тяжело справиться с ним, от захлестнувшей волны стихии перехватывает дыхание и слезятся глаза. Однако спешить нельзя, ошибка может быть фатальна, и Сатана ни за что ей этого не простит. На ощупь она отыскивает в своём сундучке кисет с листьями крапивы, развязывает тесьму, зачерпывает горсть. Сразу становится немного легче— часть магии переходит в листья. Роза с облегчением вздыхает.
С ночной вылазки возвращается Второе Знамение, дверь для него оставляют слегка приоткрытой, кот толкает её лбом и заходит.
Для него всё стало несколько проще после переезда сюда: в отеле двери открытыми не оставляли, да и на лифте коту разъезжать не больно-то удобно, а дверь, ведущую на лестницу, они запирали… Да и вообще, говоря откровенно, не жаловали они там постояльцев с животными. Но Дьявола мнение Второго Знамения не больно-то волновало: пентхаус господина Щапоньева его вполне устраивал.
Он однако давно не поднимался в мир людей и оттого не знал, как круто может обернуться дело, если вышвырнуть из квартиры медийное лицо. Не то, чтобы господину Щапоньеву поверили все и сразу, но из Ялты он возвратился быстро и рьяно кинулся возвращать себе выставку, картины с неё и, в конечном итоге, номер в гостинице. От одного только Щапоньева избавиться – невелика наука, а, впрочем, Дяьвол мог бы взять себе труд одурачить всех окружающих, заставить их забыть о нём самом и о произошедшем, свести несчастного художника с ума… Это было бы так весело! Но Тенёв так некстати присмотрел им квартиру побольше и даже уже выдворил из неё жильцов. Второе Знамение так у не удосужился спросить, куда же делись несчастные – всякий раз у него находились темы поинтереснее.
Теперь же, неслышно