Логика прыжка через смерть. Сергей Герасимов
Вон там… Он запнулся, язык не решался произнести столь странное название. Вон там Ыковка, в той стороне, километрах в двенадцати. Так деревня называется, у половины меня в Ыковке дача.
Построена из настоящего кирпича – трудно даже представить. Там сейчас люди, если только в таком мире могут жить люди.
Оксана осматривала свою одежду:
– Ну, не сама же себе я сшила такой жуткий балахон? У меня бы рука не поднялась так себя уродовать. Значит, люди есть.
– Точно, люди тут есть, – сказал Коре, – а люди должны чем-то питаться.
Значит, и звери тут есть.
– Звери?
– Саблезубые мамонты, например.
– Не надо мне таких шуток, – испугалась Оксана.
Эта женщина знает смысл слова «мамонт», – подумал Коре, – значит, ее учили не по стандартной программе. Или проходила спецподготовку. Но спецы никогда не будут так нервничать. Не сходится.
Он внимательно осмотрел местность. Визуально – опасности нет.
– Ты где училась? – спросил он.
– В школе и все.
– По какой школе?
– Не по какой, а в какой.
– Тогда я чего-то не понимаю.
– Не понимаешь, так и не спрашивай.
– Логично.
Рядом, у самых ног, был неглубокий овражек, занесенный песком до половины.
Овражек уходил в сторону густого неживого леса, поворачивал под прямым углом и терялся в зарослях. На песке – полузанесенные следы гусениц, – может быть, трактор, может быть, танк.
– Это река Хворость, – вспомнил Коре. – Бывают же такие названия.
– Где?
– Да вот этот овраг. Здесь раньше текла река. В этой реке дедушка местной половины меня купался, когда был молодым. Местная половина хорошо помнит фотографию. Берега еще не полностью осыпались. Интересно, куда она пропала?
– Ничуть не интересно, – сказала Оксана, – я хочу домой.
– А где твой дом?
– На Сумской.
– Где?
– Это такая улица.
Насколько знал Коре, улицы везде и всегда называли только номерами.
– Девочка, в каком году ты родилась? – спросил он.
– В девяноста третьем.
– Тогда тебе всего девять лет, – сказал Коре, уже предчувствуя новую неприятность. Сначала женщина; потом женщина, даже непомнящая языка; потом еще окажется, что Кельвин наслоился на тело и мозг женщины столетней давности.
Так всегда бывает при сбое сложной программы – оказываешься черт знает где и черт знает с кем.
– В тысяча девятсот девяноста третьем, – уточнила Оксана.
Оксана представила себе дом, себя на кухне, приготовляющую блины, сметана пахнет так вкусно, хочется зачерпнуть ложкой, на голове косынка и из-под косынки выбилась прядь, прядь щекочет переносицу, а муха бьется в стекло головой.
Неужели это никогда не повторится? Ну неужели?
10
– Я хочу домой! – повторила она.
– Домой ты отправишься обязательно, но через двадцать