Анти-Макиавелли, или Опыт возражения на Макиавеллиеву науку об образе государственного правления. Фридрих Великий
образом поступали Хлодвиг[8] и некоторые другие государи, которые не менее его были бесчеловечны. Но насколько же велико различие между этим тираном и подлинным государем, который мог бы стать для малых князей примирителем их ссор и несогласий и с помощью беспристрастного суда приобрести их уважение. Это быстрее сделало бы подобного правителя отцом соседей, чем притеснение их земель. Тем более это верно, что его могущество должно служить им защитой, а не основанием для истребления. Далее, справедливо также и то, что государи, желающие других принцев возвысить насильно, сами бывали причиной своего падения, о чем свидетельствуют многие примеры нашего столетия[9].
Из этого я делаю заключение, что победитель, незаконно добившийся своего, никогда этим не приобретет себе славы и что тайное убийство в любое время является позором для рода человеческого. Считаю также, что государи, причиняющие новым своим подданным несправедливости и обиды, вместо того чтобы пленять их сердца, настраивают их против себя и что нет никаких оснований оправдывать подобные злодеяния, ибо это можно было бы сделать лишь при помощи тех доводов, которые выдвигал Макиавелли.
Глава IV
Каким образом сохранить престол
Желающий рассуждать об умонастроении народов, должен прежде всего сравнить их между собой. Макиавелли сравнивает в этой главе турок и французов, которые обычаями, нравами и умонастроением сильно отличаются друг от друга. Он исследует причины, делающие завоевание турецкого государства трудным, а удержание его – простым. Кроме этого, он делает замечание, что Францию можно победить без особого труда, но что постоянное возмущение населения, которое последует за этим, будет ежечасно угрожать спокойствию завоевателя.
Макиавелли рассматривает эти вещи только с одной стороны. Он, имея в виду единственный образ правления, думает, что могущество Оттоманской Порты и Персидского государства основывается лишь на общепринятой у этих народов негуманности и на том еще, что только один человек, считающийся главой государства, возводится ими на престол. Он думает, что неограниченная власть, таким образом утвержденная, является самым безопасным для государя средством спокойного царствования и противостояния неприятелю. Во времена Макиавелли было принято считать, что знать и дворянство во Франции некоторым образом делят власть с государем, который в случае возмущения может оказаться в опасности.
Но я не уверен, что султан находится в меньшей безопасности, чем король. Различие между ними состоит только в том, что турецкий император принимает смерть от янычар; в отличие от него, некоторые французские короли были погублены бродягами, монахами или чудовищами, монахами вскормленными. Однако Макиавелли больше рассуждает в этой главе о политических изменениях, нежели об особенных случаях. Он в самом деле добрался до некоторых пружин, касающихся различий между народами, но, по моему мнению, главного он не
Речь идет о шведском короле Карле XII, который пытался посадить на польский престол вместо Августа II, курфюрста Саксонского, своего ставленника Станислава Лещинского. Северная война, одной из страниц которой была борьба за польскую корону, закончилась для шведской державы печально.