Байки доктора Данилова 2. Андрей Шляхов
ложек сахара кипиш поднимать?». И смотрел при этом ясным ленинским взглядом с характерным прищуром. У народа опускались руки. Ну не бить же его, козла этакого, за три ложечки сахара и даже за десять.
Сильнее всего бесцеремонная Борина простота бесила доктора Абашидзе.
– Нет, я не жлоб! – горячился Абашидзе, стуча волосатым кулаком в широченную грудь. – Мне сахара не жалко! Что такое сахар? Пустяк! Но мне неприятно, что этот паразит залезает ко мне в шкафчик как в свой собственный марани![4] И даже «извини-спасибо» не говорит, как будто я обязан его сахаром снабжать!
Однажды потомок суровых аджарских князей решил отомстить Боре и придумал страшную месть перед которой блекли все деяния графа Монте-Кристо. Сахар, как известно, белый, кристаллический и имеет выраженный сладкий вкус. Много чего к нему можно подмешать так, чтобы примеси остались незамеченными. Абашидзе и подмешал. И оставил баночку с сахаром на кухонном столе, вроде бы забыл убрать в шкафчик перед отбытием на вызов.
Разумеется, никого он в свой план посвящать не стал. Знают двое – знает свинья, да и вообще кроме Сорокина никто на подстанции чужого без спросу не ополовинивал. Абашидзе уехал на вызов со спокойной душой, твердо зная, что месть его будет адресной. Невинный не пострадает.
А вот теперь давайте оставим Абашидзе в покое и поговорим про диспетчера Любу Сиротину. У Любы был сахарный диабет второго типа. Как она сама считала, развившийся на нервной почве. И в тот самый день Люба забыла пообедать, потому что дежурство выдалось крайне беспокойным, настоящая запарка была.
При этом таблетки свои, стимулирующие выработку инсулина, Люба выпить не забыла, забыла только поесть. И вспомнила об этом только тогда, когда ее «повело». Резко рухнула концентрация глюкозы в крови – выработку инсулина простимулировала, а обеспечить организм глюкозой, то есть – пообедать, не удосужилась. Нужно было срочно съесть немного сахара, иначе – кранты.
Своего сахара у Любы, разумеется, не было. На хрена диабетику сахар? Но на кухонном столе очень удачно нашлась баночка, забытая доктором Абашидзе. В обычных условиях Люба никогда не взяла бы чужого сахара без ведома владельца. Но сейчас был исключительный случай, а в исключительных случаях можно поступиться некоторыми принципами. Люба съела пару столовых ложек и сразу же почувствовала себя лучше.
Но вышло по Гайдару (тому, который Аркадий) – и все бы хорошо, да что-то нехорошо. Спустя некоторое время Люба ощутила сильный двойной позыв, да такой, что еле успела добежать до туалета…
Живот крутило, мочевой пузырь сокращался примерно столь же часто, как и сердце, а посадить на свое диспетчерское место было некого – заведующая уехала на Центр, старший фельдшер болела, а другой старший фельдшер, который по аптеке, уехал вместе с заведующей. И все бригады были в разгоне. На подстанции, кроме Любы, были только охранник Вова и кастелянша Марьванна. Вова – тупой, как пробка и не может оставить пост у входа. Марьванна – пьяная
Винный погреб (груз.).