Каннибалы. Юлия Яковлева
поглядеть.
– Ну? Что вам мешает?
– Контакты на месте нужны.
– А я что, турфирма?
– Ты ж туда катался несколько раз.
– Я катался по линии «Росалмаза». Шахты, охрана. Строго по делам.
– Нам водила нужен. Местный. Который шарит.
– В чем?
– В местности.
– В Конго?!
– В Конго. Я же сказал.
– Можно подумать, в Конго каннибалы с копьями бегают.
– А бегают?
Петр фыркнул:
– Это же не ЦАР. Страна почти вся открыта для туристов.
– А ЦАР что такое?
– Зачем тебе? Ты же в Конго собрался.
– Для общего развития.
– Центрально-Африканская Республика. Поганое место. Вот куда точно с маникюром не надо соваться. И без маникюра тоже. Только с «калашом». А Конго ничего. Слоны и туристы стадами.
– Ну так поможешь?
Подошла официантка с блокнотиком, карандаш наготове. От нее заранее било холодом, как от Снежной королевы.
– Заказать готовы?
– Черный кофе, – ответил Петр.
– Без молока и сахара?
Он кивнул. Официантка была явно разочарована: чаевые будут микроскопические. Повернула голову к Андрею. Глядя мимо него. Он нимало не смутился:
– А мне кофе черное жирное. Бочковое.
Петр пнул его ногой. Андрей пояснил:
– Латте.
Она отошла.
– Ты чего копытами машешь? – накинулся тот на Петра.
– Хорошо, организую водилу… Но только это, – он неопределенно показал на Андрея, на карман, в котором исчезла флэшка: – Прямо сегодня. Срочно.
Андрей кивнул. Зачерпнул ножом масло, стал намазывать на хлеб.
Глава 2
Шестнадцать пар ног одинаково развернуты носками наружу.
На другом краю зала – такая же линия: склоненные головы, округло поднятые руки, лирически потупленные глаза. Все одинаково. И все синхронно. Угол, поворот, ракурс. Тридцать два прыжка – вернее, шестьдесят четыре с учетом отражения в зеркале – сливаются так, что слышен только один, но пушечный. Это же кордебалет.
Нет, не слились. И Вера Марковна сразу заорала:
– Ну ты, жопа!
Но кто опоздал, кто добавил свой притоп вслед за общим залпом – не засекла.
Концертмейстер отдернула руки от клавиатуры, как будто пустили ток.
– Без музыки – с па де ша! – рявкнула репетитор.
Вернулись к началу. Сама Вера Марковна теперь встала обеими ногами на скамейке – чтобы быть повыше. Чтобы наблюдать сверху за переменами орнамента, симметричного и сложного, как в калейдоскопе, где все стеклышки должны повернуться разом.
«Хоть бы шмякнулась оттуда разок», – не глядя на нее подумала Люда. Голова так же изящно склоненная к плечу, как все. Глаза долу.
– Давай, жопа, давай! – Вера Марковна азартно покачивалась на узкой скамеечке с пятки на носок, тянула нос, как бигль за дичью. Теперь засекла – завопила:
– Ну ты, жооопа! Не сиди в плие. Раз – и пошла. Поняла?
«Жопа» откуда-то