Зверь по имени Кот. Виталий Гладкий
и была моложе ее всего лишь на десять лет. – Мне ли этого не знать… – При этих словах на ее тонких сухих губах зазмеилась ехидная многозначительная улыбка.
– Она помнит моего мужа! – возопила тетка Матрена. – Ах ты!.. – Тут у нее не хватило общепринятых слов и выражений (они были на кухне не одни), и всё остальное (непечатное) она досказала мысленно, беззвучно брызжа слюной. – То-то, я замечала, как он все посматривал в твою сторону. Извращенец! Нашел на кого зенки пялить – кожа да кости. Красотка… Тьху! – Тетка Матрена плюнула, да так удачно, что ее слюна попала на халат Мадам.
– Еще раз плюнете, получите по тыкве, – с отменной вежливостью сказала мадам Николенко и твердой рукой взялась за ручку тяжелой чугунной сковородки.
– Да будет вам… чертовы бабы! – поспешил вмешаться Симон Симонович Семибаба, или Сим Симыч. – Нету от вас покоя ни днем ни ночью! Чешут языками, как крупной наждачной шкуркой по голой заднице. От ваших ежедневных разборок скоро наступит разжижение мозгов. – С этими словами он решительно встал между женщинами – на всякий случай.
Впрочем, тетка Матрена уже отступила на запасные позиции – поближе к выходу. Она знала, что слова у мадам Николенко никогда не расходятся с делом. Несмотря на свою худосочность, Мадам обладала твердым «нордическим» характером и бесстрашием бойца спецназа.
После вмешательства Сим Симыча перепалка сошла на нет. Лишь тетка Матрена что-то бурчала себе под нос, ковыряясь в посудном шкафу. Что касается мадам Николенко, то она с невозмутимым видом продолжала поджаривать на сковородке молочную колбасу, чтобы накормить своего сожителя Федюню, которого все звали Приблудой.
Он появился неизвестно откуда и уже никто не помнил точно, когда именно. Так случается с приблудным котенком: идешь в магазин за продуктами – коврик перед входной дверью квартиры пуст, а возвращаешься – вот он, красавчик, сидит взъерошенный, весь в репейниках, и так жалобно смотрит, что рука не поднимается взять его за шкирку и выбросить вон из подъезда.
Мадам Николенко, при всем том, имела добрую, сострадательную натуру. Она приютила Федюню, отмыла, приодела, накормила, и теперь он с утра до вечера валялся на диване перед включенным телевизором, внимая бесконечным сериалам и разным дурацким шоу. А мадам Николенко работала за двоих и терпеливо сносила капризный характер сожителя. Похоже, Федюнина лень компенсировалась его мужскими достоинствами…
Появление на кухне Ксаны заметил лишь Сим Симыч. Она тенью проскользнула к газовой плите и поставила на огонь старенькую джезву, чтобы сварить кофе. На Ксану не обратила должного внимания даже хлопотавшая возле второй плиты мадам Николенко – словно девушка была пустым местом.
Впрочем, почти так оно и было. В глазах жильцов коммунальной квартиры (особенно женского пола) Ксана находилась на уровне парии[1]. Она никогда не вступала в бесконечные кухонные разговоры, а заигрывания мужчин игнорировала. «Здрасте», «До свидания»,