Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 3. Часть 3. Учёба. Елена Поддубская
о молодом и любимом всеми студентами преподавателе Лыскове, насторожило декана. Она знала, что после сельхоз работ в совхозе по институту ходили слухи об особой симпатии Лыскова к ней, что отчасти было правдой. Тем не менее, декан решила уточнить, что имеет в виду студент.
– При чём тут Лысков, Штейнберг? – Женщина смотрела пронизывающе. Мгновенно сообразив, что ляпнул лишнее, Штейнберг хлопнул себя по лбу.
– Ну да, при чём тут Лысков? Совсем я заучился. Павел Константинович – преподаватель по анатомии, а я про физиологию. Это вам, Наталья Сергеевна нужно спросить Тамару Ивановну Хломенок. Она нам так здорово про рефлексы лягушек рассказывает. А скоро мы им даже головы отрезать будем, представляете?
Парень пытался заговорить зубы. Горобова усмехнулась:
– Хитрый ты, Штейнберг.
– Есть немного, – признался Юлик прямолинейно и улыбаясь. – Но я ещё и находчивый. Меня за это в команду КВНа взяли. Юра Галицкий сказал, что я для них – клад. Я ведь столько одесских приколов знаю. Хотите расскажу?
– Хочу. Чтобы ты наконец-то оставил меня работать, Штейнберг, – Горобова закусила карандаш и, задумалась: – Находчивый… Что же мне с тобой делать? Комнат-то нет, хоть клад ты, хоть два клада.
– Да? – Юлик расстроился, хотя про комнаты знал. – А мы с Игнатом хотели сегодня уже идти кольца покупать, чтобы… ну, как новогодний подарок.
– С Андроновым? – Горобова сразу поняла, что речь идёт об одногруппнике Штейнберга. Студент со столь редким именем был в институте один. Женщина прищурилась: – Ему тоже невтерпёж?
– У него травма. Сестра умерла, сами знаете.
– Какая связь между этим… и кольцами?
– Прямая, как я понял. Катя Глушко, говорят, сильно похожа на ту сестру… Вот. Тоже рефлекс.
– Рефлекс, рефлекс, – обдумывая, декан стала рассеянно рисовать карандашом разные загогулины. – Вы же не лягушки безголовые, чтобы одними рефлексами пользоваться. Ладно, иди, Штейнберг. Буду просить Орлова отдать вам комнаты из резерва, – комнаты на первом этаже общежития, о которых шла речь, находились в крыле, противоположном столовой и обычно пустовали, так как предназначались для размещения преподавателей, приезжающих в институт на переквалификацию, на курсы по повышению специализации, или для защиты научных работ. Малаховский институт имел свой филиал в Воронеже. Заметив, как мохнатые брови студента взлетели вверх и рот разъехался в улыбке, Горобова махнула: – Раньше времени не радуйся. Орлов может и отказать. И Андронову скажи, чтобы не входил. Ничего другого я ему не скажу.
– Так как нам быть? Жениться или нет?
– Жениться, конечно, Штейнберг. Что за вопрос? Вот только жильё я не гарантирую. Ну, с другой стороны, при определённых обстоятельствах люди годами друг друга ждали без…, – она вовремя остановилась.
– Понял, – кивнул парень решительно. – А Витьку и Сане что сказать? – кивнул он на дверь. – Там вообще дело швах. Бывшая жена Малыгину вчера в столовой устроила головомойку.