Зависимые от жизни. Ирина Говоруха
корабль.
– Какой корабль?
– Корабль его отца-моряка. Там еще сундуки с драгоценностями, фарфоровые куклы, которые пьют чай из чайных чашек с блюдцами, и платяные шкафы с настоящими корсетами.
Маргарита Львовна укоризненно посмотрела на мужа-инженера и сказала, что это все его воспитание.
Пока длился допрос и выяснение деталей, гороховая соседка и вообще неприятная женщина загнала детей во двор, как стадо гусей.
– И вы знаете, где я их поймала? Аж за складами. Идут такие важные, хоть бы хны. И этот ваш командир – от горшка два вершка. Дорогу он знает! Ты бы, Рита, лучше за ним следила, а то заведет в следующий раз – не отыщите.
Мама отвесила ему подзатыльник. Другие мамы тоже стали шлепать своих чад, и через секунду весь двор рыдал хором. А потом, наплакавшись, взялся за привычные ведра и лопатки и устроился в песочнице. Рядом облегченно вздыхали родительницы с клубками одинакового сиреневого мохера. Его выбросили по двенадцать рублей за моток, и они, отстояв очередь, теперь вязали на зиму одинаковые шапки и свитера. В песке Матвей сидеть не любил. Для него было унизительным лепить шаблонные мокрые пасочки.
Матвей любил шалить. И шалил всегда. Однажды продал свой велосипед, а на вырученные деньги купил всему двору мороженое-пломбир «Морозко». Каждому по три порции, а себе, как главному, осталось четыре. На следующий день никто не вышел гулять, и встревоженные родители прибежали за объяснениями.
– Рита, зачем ты даешь ему такие деньги? И вообще, тебе не кажется, что ты его распустила?
Матвей с испачканным фурацилином ртом выбежал на лестничную площадку:
– А мама мне не давала, я просто выменял свой трехколесный велосипед на пять рублей.
– Марш отсюда! Не стой на холодном полу, здесь сквозит от двери! А по поводу велосипеда мы с тобой еще разберемся.
Он сам записался в музыкальную школу и потребовал купить ему скрипку. Учительница несколько раз приходила домой и восхищалась его абсолютным слухом. А через два года музыка проиграла спорту, скрипку быстро продали и взамен купили цветной телевизор «Рубин-714». В тот же вечер они все вместе смотрели «По семейным обстоятельствам».
Но больше всего Матвей любил воскресенье, потому что они традиционно обедали у бабушки. Она жила у моря в деревянном трехкомнатном домике, в котором ему нравилось абсолютно все: скрип дощатых полов, прикрытых домоткаными дорожками, зеркала в рамах и черно-белые фотографии. На заборе свои намокшие крылья сушил один и тот же черный баклан, и бабушка говорила, что он прилетает сушиться уже на протяжении семнадцати лет.
Всегда к их приходу был накрыт круглый стол с самыми вкусными блюдами на свете. На столе топорщилась праздничная накрахмаленная скатерть и важничал Ломоносовский сервиз «Тюльпан» из шестидесяти восьми предметов в кобальтовую сетку. Бабушка рассказывала, что когда-то он получил золотую медаль на международной выставке в Брюсселе. Она готовила уху из нескольких сортов рыбы или зеленый борщ, вареники с первой клубникой и творогом и обязательно