Зависимые от жизни. Ирина Говоруха
целиком бросать их в рот.
Я рассматривала рыбаков с поникшими удочками, уставшую от пресса льда воду, его огромные ботинки и оксфордскую ткань рубашки, с которой он оттирал соусное пятно.
– Правда, хорошо? Согласись, так приятно посидеть после работы, перекусить вкусненьким и просто поболтать ногами. Снимай туфли!
И он с силой потянул за острый каблук. Я больно брыкнула ногой, он мигом успокоился, а потом задумчиво произнес:
– Я недавно был на свадьбе своего двоюродного брата и вот, что подметил. Все пришли парами, выпили, закусили. Женщины положили головы мужьям на плечи. Затянули песню… Я поймал себя на мысли, что тоже хочу так жить: вместе в гости, немудреный разговор за столом, твоя голова у меня на плече…
Наши встречи встречались достаточно долго. Кажется, двадцать пять дней. Иван звонил и говорил:
– Дорогая, я только пришел из зала и лежу голенький на кровати. Слава Богу, два раза за эту неделю уже отстрелялся. Сейчас отдохну и пойду съем салат. Хочешь знать, что туда положу? Два вареных яйца, редисочку, зеленый лучок, огурчик. Посолю и заправлю сметанкой. Может, приедешь ко мне?
– Я не голодная.
– Да не волнуйся ты так! Я тебя пальцем не трону. Положу в другой комнате.
– Спасибо, нет.
– А ты знаешь, что я все наши разговоры записываю?
– Зачем?
– Как зачем? Чтобы помнить, о чем говорили. Чтобы проверять, не «гакаю» ли я.
– И что – не «гакаешь»?
– Послушаешь нашу вчерашнюю беседу?
– Нет.
– Но ты все-таки послушай…
Однажды разговор зашел о сексе.
Он много раз касался этой темы издалека, словно пробирался сквозь лососевый туман. Жонглировал словами об эрогенных зонах и пятне Грефенберга6, показывал откровенные фото в телефоне, а потом спрашивал, знаю ли я, что такое интромиссия7. Иван в этой теме чувствовал себя очень уверенно, говорил со знанием дела и некоей авторитарностью. Подчеркивал, что интимным играм и секретам в свое время его научил товарищ, и сына он тоже научит. Поворачивался ко мне, отстегивая ремень безопасности, поднимал палец вверх и репетировал, как это будет доносить сыну: «Никогда не надевай презерватив. Ты ничего в нем не почувствуешь. Не хватало, чтобы баба получала удовольствие, а ты нет. Просто всегда после секса помойся».
Я фыркнула, а потом стала громко смеяться:
– И что, он вымоет мылом гонорею?! Ты что, с ума сошел?! Это полный бред!
Иван обиделся и привел в пример какого-то заводского парня, с которым работал в одной смене.
– Он был самым настоящим ловеласом. И ничего, что промасленная тряпка за поясом, а ладони намертво закрасил черный мазут. Он не пропускал ни одной юбки и частенько это делал прямо на работе, запираясь на складе. И куда какому-то Казанове, у которого женщин насчитывалось всего-то около ста двадцати. Мы у него спрашивали, как он не боится заразиться, и он поделился секретом, что всегда после секса тщательно моется с мылом.
– И ты хочешь сказать,
Пятно Грефенберга – участок на передней стенке влагалища, размер которого у некоторых женщин увеличивается при половом возбуждении и усиливает оргазм.
Интромиссия – введение полового члена во влагалище.