Стригатти: Лик Зверя. Кира Миронова
едва заметным движением указывает на сияющую актрису. – Но неужели вы скажете, что я не прав?
– Я не раз слышала, как мужчины говорят, что все женщины – дуры.
– Проецирование своих недостатков на окружающих и не более того, – отвечает он, прежде чем сделать глоток шампанского.
– Оу, – незнакомка поворачивается к нему лицом, и мужчина, наконец, имеет возможность заглянуть ей в глаза – темные, словно обжаренные кофейные зерна. Женщина демонстративно прикладывает пальцы к подбородку, изображая задумчивость. – Так вот оно что. Значит, вы сейчас проецируете на меня свой недостаток? Или просто очень сильно хотите сделать из меня дуру?
Стоя под ее проницательным взглядом, Вебер чувствует, как улыбка сползает с его каменеющего лица и набухает небольшая венка на правом виске. Уголок губ незнакомки на секунду поднимается в усмешке.
– Неужели дамы так активно ведутся на ваши пошлые комплименты? – и, не дожидаясь ответа на вопрос, продолжает: – Спасибо за шампанское. Прекрасное. В отличие от Ваших намерений. А теперь извините, меня ждет муж.
– И вправду умная… – зло шепчет Вебер, глядя в удаляющуюся спину незнакомки. Нехорошая улыбка искажает тонкие губы, придавая его внешности нечто зловещее.
От бессильной ярости он сжимает бокал с шампанским так сильно, что тонкое стекло не выдерживает напора и, треснув, рассыпается, но Вебер, кажется, вовсе не замечает этого не в силах отвести взгляда от женщины в черном. Еще никто и никогда не смел так с ним поступать. Он не знал отказов – женщины свободные и замужние исправно велись если не на его комплименты, то на деньги и статус. Это он выбирал. Это он оставлял неугодных, приевшихся женщин. Он. И никто из них не смел так с ним поступить – бросить, уйти, оставляя последнее слово за собой.
– Боже!.. У вас кровь, – раздается женский голос справа, заставляя отвести взгляд от скрывающейся в толпе невысокой женщины. Вебер опускает взгляд и видит, как по испещренной рубцами ладони алой ленточкой бежит тонкая струйка крови. Боли он не ощущает – ее все еще перекрывает чувство досады от того, что рыбка сорвалась с крючка.
Мужчина поворачивает голову, встречаясь с испуганным взглядом больших светло-оливковых глаз. Высокая – она ниже его не больше, чем на полголовы – темноволосая женщина в фиолетовом платье. С куда более роскошными формами, чем у предыдущей. И смотрит она на него так, будто он потерял на войне руку – не меньше.
– Ерунда, – отзывается Вебер, переключаясь на новую добычу. Нахмурившись, женщина достает из сумочки платок и тянется к поврежденной руке.
– Как же вы так? – продолжает заботливая красавица. Взяв Вебера за поврежденную руку, она переворачивает ее ладонью вверх собираясь как-то зажать порез, да так и замирает, таращась на побелевшие от времени шрамы и рубцы, пересекающие широкую ладонь, будто перечеркивая все линии судьбы.
Вебер недовольно морщится. Ну вот опять. Женщины исправно бледнеют и пугаются, видя этот след его далёкой, призрачной слабости.
– Не стоит