Холодная весна самоизоляции. Социально-психологический роман. Практикум антистрессового поведения. Фрой Зигмундович
рах, про эти переживания Кирилл уже где-то читал. Да, это были романы Ремарка, где главные его герои описывали страх и оцепенение, когда они общались с людьми в нацистской форме, которые проверяли их документы. Эта аналогия совершенно не нравилась Кириллу, он понимал, что весь мир переживает эту историю, весь мир находится на самоизоляции, чтобы жить.
В эти необычные дни у Кирилла было много разных переживаний по поводу тех обстоятельств, заложником которых он стал и эта, будь она проклята, эта эпидемия, только обострила уже имевшиеся проблемы. Сейчас нужна мобилизация, убеждал себя Кирилл, мобилизация физическая, духовная. Представляя с каким героизмом преодолевали лишения и трудности советские люди в годы войны, он постепенно смирился со своим положением, и с теми мерами, которых должен придерживаться в целях своего же блага. С другой стороны, все мы смертны, рассуждал он о неизбежности смерти и конечности бытия. Эти инфернальные мысли периодически брали в плен Кирилла, заставали его врасплох. Он находил какие-то безумные символы, нелепые доказательства своих страхов, тем самым, еще больше терзая душу. Вот "задержали Иисуса", а уважаемый политолог с фамилией Демоновский с экранов телевизора, улыбаясь всех успокаивает. Ну не может человек с такой фамилией всех успокаивать, думал Кирилл, что-то здесь не чисто, в смысле "нечистая сила" какая-то работает…
Вдруг течение мысли Кирилла остановил звонок мобильного телефона.
– «Добрый день, это ваш куратор, нам необходимы электронные документы по вашему прошению. Вышлите на почту сведения, которые мы вам указывали. До свидания».
Как неожиданно, подумал Кирилл, ведь этих изменений он ждал целый год. Целый год он не мог пересилить бюрократическую машину для решения своих вопросов, и вот этот вирус выбил наконец-то канцелярскую пробку, проблема сдвинулась с места. Двойственные чувства захлестнули его, с одной стороны, он понимал, что положение общее вовсе не приносит радости, с другой стороны это ожившее старое дело как-то прибавило ему оптимизма. Неужели для того, чтобы проблема была решена, нужна такая катастрофа. Но хватит уже, оборвал себя Кирилл, в конце концов, это лишь начало, неизвестно чем все закончится, и может он, понапрасну только тратит эмоции. Слишком часто так было в его жизни, что аванс радости позднее не окупался и приносил только сплошные разочарования. Кирилл решил позвонить своему старому приятелю…
"Добрый день, как твои дела? – спросил Кирилл у Святослава".
"Эта какая-то авантюра, розыгрыш всемирный начался – заикаясь и глотая слова, встревожено говорил на том конце провода его старый друг". У Кирилла тоже разные мысли были по этому поводу, но большинство людей смиренно воспроизводили гипнотические речи ведущих с экранов новостей – "Вирус опасной, много смертей, сидеть дома, сидеть дома!"
Лозунг "Сидеть дома" – воспринимался Кириллом как понуждение к домашнему аресту, а потом это так настойчиво говорили все, что ему казалось он один остался наедине с ересью, со священной инквизицией как в свое время Джордано Бруно. Иногда Кириллу слышался с экрана немецкий язык: "Achtung, Zuhause sitzen, zuhause sitzen… sonst Tod" Это были какие-то страшные и зловещие слуховые галлюцинации.
Поэтому голос друга его взбодрил, это как голос Бруно для Коперника, казалось, еще не все потеряли разум…
– Спасибо! сказал Кирилл своему другу за такую моральную поддержку.
Они еще несколько минут поговорили, после чего вынуждены были вернуться к своим делам.
Полуденные новости то и дело сообщали, что в разных частях города задерживают лиц, которые без необходимости совершали прогулки. Их количество с каждым часом росло, как собственно говоря, и страх, экзистенциальный страх Кирилла оказаться привлеченным к административной ответственности. Хотя в его голове совсем не укладывалась прогулка по городу и преступление, тем не менее, он решительно отказывал себе в удовольствии задержаться в городе на несколько минут дольше обычного. Чтобы не вызвать подозрений со стороны полиции, Кирилл постоянно находился в движении.
В эти последние дни, много было сделано домашней работы впрок, которая все время откладывалась по разным причинам. Много возникало разных мыслей про свое настоящее, прошлое и будущее. Кирилл размышлял о своей непростой жизни, о своем беззаботном детстве, о судьбе, которая его привела в большой город. Первый раз в жизни, когда он жалел, что находится в этом городе, а не в далекой и безлюдной деревушке, где много воздуха, природы и бесплатной возможности неограниченно выходить из дома. Пожалуй, именно сейчас он понимал ценность свободы как никогда. Раньше ему казалось это какой-то правовой абстракцией, которую декларируют где-то в законах. Эти сильные волнения Кирилл старался сначала вытеснить, но у него не получалось и он стал больше отвлекаться. Одним из таких успешных занятий, хобби, стал творческий процесс рисования, написания примитивных картин. Он даже привлекал своего сына Гришу для этих совместных занятий. Кирилл стал замечать, что в процессе творчества тревога отступала, появлялось состояние облегчения, временного выхода из кризиса и фрустрации.
Эти дни заставили Кирилла взглянуть на свою жизнь, на свою семью и брак по другому. Появилось время, чтобы