Последнее небо. Наталья Игнатова
приоткрыл один глаз.
Несмотря на серьезность положения, ему было почему-то весело. Может быть, от абсурдности ситуации.
Глаз он открыл левый. Но поскольку лежал на левом боку, то ничего кроме обшивки сиденья не увидел. Тогда он открыл правый глаз тоже. Несколько секунд посозерцал спинку переднего сиденья и слегка повернул голову.
– Быстро, – голос был мягкий, дружелюбный, – у вас, отец Алексий, очень сильный организм.
– Кто вы?
– Зверь.
Священник хмыкнул:
– Не рановато ли для пришествия?
Подниматься со скованными руками было неудобно, но разговаривать с человеком, выворачивая шею, нисколько не лучше, так что священник сел, устроившись так, чтоб кисти не упирались в спинку сиденья.
Теперь он мог видеть собеседника. Судя по всему, вез его один из шоферов, что дожидались в коттедже своих господ. Но чей шофер? И зачем все это устроено?
Восходящее солнце светило прямо в лобовое стекло. Алым заливало салон, спинки кресел, лицо и руки водителя.
Зверь, значит? Претенциозно. Весьма.
– Куда мы едем?
– На вашем месте я бы спросил: куда вы меня везете? – Зверь был отвратительно вежлив.
– Хорошо. Куда?
– Вперед.
«Вот как? Ладно», – священник решил включаться в игру. Все равно выбирать особо не приходилось.
– А зачем?
– Вы жертва.
– Чья?
– Моя.
Вот сейчас стало не по себе.
Шутка. Дурацкая шутка.
Попрощаться с человеком, чье покаяние только что принимал отец Алексий, съехалось множество людей, обладающих деньгами и властью. Были среди них и такие, кто относился к сану священнослужителя без всякого уважения. Больше того, кому-нибудь повеселиться за счет попа могло показаться удачной идеей.
Но чьим же шофером может быть этот, назвавшийся Зверем? Чьим-чьим? Да кто ж их разберет?! Все эти парни на одно лицо. Все одинаково высокомерны, с равно однообразным стилем одежды и идентичными короткими стрижками.
– А где Женя?
– Кто это?
– Мой шофер.
– Откуда мне знать, – Зверь слегка пожал плечами, – а где он должен быть?
Понятно. Евгению задурили голову, отправили куда-нибудь ненадолго, может, минут на пять. Проще всего – заперли в туалете. Сволочи. Сговорились, надо полагать, пока отец Алексий был с умирающим.
Ладно. Шутка шутке рознь. И эти шутники еще не знают, с кем связались на свои головы.
Говорить было особо не о чем. Водитель молчал. Отец Алексий тоже помалкивал, смотрел в окно. Трасса летела через лес, петляла между невысокими, поросшими сосняком холмами. Священник пытался опознать места: изъездил и исходил в свое время немало. Но в рассветной дымке, в свете сонного еще солнышка каждый холм казался точной копией предыдущего, где уж там различать какие-то запоминающиеся детали.
А потом окна машины затемнились. Чистым осталось лишь лобовое стекло. Отец Алексий глянул вперед – все та же битумная лента, поднял глаза на зеркало, перехватил там