Я стану ночным кошмаром. Екатерина Островская
управления, естественно. А во-вторых, мы сами отвечаем за поступки, которые совершаем. А потому бо́льшим преступлением будет, если мы отбросим в сторону, словно камень, то, что нам сейчас необходимо, а потом отправимся собирать камни и не найдем ни одного.
Что именно хотел сказать Миклашевский, тогда Вера не поняла. Вероятно, имел в виду что-то личное. У него ведь была семья, дочь и жена, школьная учительница.
Вероятно, он любил Веру в тот момент, когда произносил слова про камни. А возможно, его накрыла страсть. Но все равно закончилось это подлостью.
Когда Иван Севастьянович охладел к ней, Вера не помнила уже. Они продолжали встречаться, но их встречи стали походить на обязательные ночные дежурства. Миклашевский повторял одни и те же фразы о любви и в постели делал одно и то же, с той же выученной когда-то показной страстью.
Глава 3
Того, что ей предложат стать участковым инспектором, Вера не могла и предположить. Но начальник районного управления объяснил, что другой должности для нее нет – таково распоряжение кадровика. К тому же, по мнению нового начальника, Вере необходимо общение с простыми людьми, чтобы узнать их жизнь, чаяния и настроения. Судя по всему, ему доложили об отношениях между Бережной и ее прежним начальником.
Участок, который достался Вере, был не совсем уж незнакомым. Здесь находился ее дом, так что некоторых людей из проживающих здесь тысяч она знала. Многие знали и ее, причем даже не догадываясь, что она служит в полиции. Теперь узнают, потому что надо будет постоянно носить форму, совершать обходы территории и общаться с жителями микрорайона.
Прежний участковый передал ей журналы приема граждан и заявлений. Показал альбомы с фотографиями проживающих на территории рецидивистов и людей, склонных к правонарушениям.
– Это мое «нау хоу», – сказал он. – Я в паспортном столе договорился, и мне все фотки тех, кто паспорта получает, передают.
– Ноу-хау, – поправила Вера.
– Да какая разница! – отмахнулся сорокалетний майор. – Главное, что фотки необходимы. Я, например, тщательно изучаю их. А потом иду по улице и знаю, кто мне навстречу попадается. Они, может быть, и не видели меня ни разу, а мне известно, что, скажем, Петр Петрович Петров, тридцати восьми лет, сменил за год три работы и спит с дамочкой из девяносто первой квартиры соседнего дома.
– Эти сведения вы тоже в паспортном столе получаете? – поинтересовалась Вера.
– Нет, конечно. У меня целая сеть информаторов. И все добровольно работают… то есть работали на меня. Кого-то прижму за дебош и обещаю посадить. Мол, могу завести дело об административном правонарушении, а могу и не заводить. Намекаю на такие свои возможности и в обмен прошу информацию. Никто пока не отказал.
Участковый мог говорить что угодно, но Вера уже знала, за что майора сняли с должности. Шестнадцатилетняя школьница подала заявление о том, что ее задержал полицейский, привел в свое помещение и, угрожая отправить в вытрезвитель, сообщить родителям и по месту учебы, хотя