А за окном серый дождь. Анна Байрашная
ее со мной, из нашей семьи никто не знал, что беда нагрянет откуда не ждали.
Все так были заняты мной и Аленой, что мама забыла, что Сереже нужно было в больницу, а когда вспомнила, на календаре было двадцать второе сентября. На улице уже заметно похолодало, шли дожди. Мама всегда боялась водить нас по холоду в больницу. Эта привычка ей досталась от меня. Когда я была маленькая, часто болела, если хоть чуть замерзала.
Вот поэтому она побоялась вести Сереженьку в больницу. Эти дни наш папа работал в день. Дома дети были с одной знакомой. К сожалению, чужая женщина не может следить за этими сорванцами, от этого в доме появлялся страшный беспорядок. Хотя для них устраивать базар дома – привычное дело. Стоило мне только убрать в доме, как дети вновь наводили свой порядок. Помимо этого мы замучивались делать ремонт в доме. Если поклеили обои, Семен в компании сестер разрисовывали их или, того хуже, отрывали. Ежегодно папа выбрасывал на ремонт около двухсот тысяч рублей, но полноценный ремонт не держится в нашем доме даже два года.
А причина в том, что моего брата Семена в 2011 году поместили в психиатрическую больницу из-за его умственной отсталости. У него почему-то открылась тяга все ломать и рвать. Желание внести новшество, которое нередко имело плачевные последствия. Либо из-за выкрученных болтов складывался диван, из-за чего в доме почти не осталось целой мебели, либо просто был пробит в дырочку новый пластик, которым оббили его комнату. А иногда ему мешали ковры, и он их отрывал. Но одно в моей семье отличало нас от других. Это то, что в моей семье каждый из нас отдаст жизнь за другого. Между нами такая сильная связь, что ее невозможно ничем разрушить. Все трудности мы пытаемся преодолеть вместе и летим в пропасть тоже вместе. Если кто-то болеет в нашей семье, мы сидим сутками у его изголовья, потому что мы едины. Нашу связь не разорвать, и это сделать невозможно.
Вот и наступило двадцать третье сентября. С раннего утра у меня сильно болела голова, отчего я пролежала почти все утро. Ноги были словно ватные, а голова временами кружилась. Такого состояния я сильно боялась, поэтому старалась не делать резких движений, чаще всего лежала или пыталась поспать. Сереня сидел у Семена на руках, и брат держал брата, напевая ему свою непонятную песенку, но приятную на слух, что-то спокойное и мелодичное.
Но сейчас я очень жалею, что в тот день не плюнула на головную боль и не покачала его. Мои глаза каждый раз теперь заливаются слезами, а душа моя наполняется тьмой. В одиннадцать часов из центра Береславки пришла наша мама и занесла в дом большую фиолетово-белую машинку. Когда я увидела эту машинку, то спросила:
– Что это?
После чего я заворчала, словно престарелая бабка, из-за того что она купила ее, не посоветовавшись с нами, о чем теперь очень жалею. Помню, мама сказала:
– Это Сереже на день рождения.
Я помню, когда Сережа увидел эту машинку, он так сильно обрадовался, как никогда раньше. В тот день он не слазил с нее и даже научился сигналить.