Аврора. Жюльетта Бенцони
себя в руки и расскажите, что вас ко мне привело.
– Исчезновение брата, графа Филиппа Кристофа. Он покинул свой дом в Ганновере и…
– Так значит, он туда вернулся? – хмурясь, перебила ее Элеонора. – Кажется, до меня доходили слухи, что его присутствие там нежелательно и что он вернулся на саксонскую службу.
– Действительно, он вернулся, ведомый силой, которой не смог воспротивиться.
Не желая слышать, что это за сила, герцогиня поспешно проговорила:
– Неважно. Так вы говорите, он покинул свое жилище…
– …первого июля, в десять часов вечера. И больше туда не возвращался.
– Сколько времени он там пробыл, приехав из Дрездена?
– Полагаю, дня два-три.
Элеонора Целльская быстро прикинула: начиная с 27–28 июня… София Доротея уехала обратно в Ганновер 28-го. Трудно не заметить здесь связь! Но она, конечно, не выдала своих мыслей, а только произнесла со вдохом, обозначавшим скуку:
– Итак, ваш брат покинул Ганновер первого июля. И что с того? Почему это привело вас ко мне? Не считаете ли вы, что он направился сюда?
– Нет, я так не считаю, но…
– Раз так, вам следует обратиться к моему деверю в Ганновере.
– Я как раз оттуда.
– И что же?
– Никто так и не смог мне ответить, что с ним произошло. Можно подумать, что он испарился, не оставив никаких следов. Правда, его дом дважды подвергся тщательному обыску, слуги сбежали, а гвардейцы курфюрста забрали лошадей.
Герцогиня встала, прошла мимо посетительницы, которой так и не предложила сесть, взяла со столика веер из белых перьев и стала лениво им обмахиваться.
– И вы ничего не поняли? – спросила она презрительно, давая понять, что Аврора не слишком умна. – Странно, а мне кажется, что все яснее ясного: ваш брат вернулся в Ганновер против воли курфюрста. Его арестовали и посадили в тюрьму, где он теперь ждет приговора, если не выдворен за границу.
– Арест с помощью засады? Меня бы это удивило, Ваше высочество. Это недостойно… правителя. Графа Кенигсмарка не стали бы хватать среди ночи, – горделиво добавила девушка. – Я примчалась к Вашему высочеству потому, что той ночью или следующим утром произошло серьезное событие, которое не может вас не заинтересовать.
Веер в руках герцогини застыл, а ее сердце пропустило удар.
– Какое именно?
– Наследную принцессу заперли в ее покоях в Херренхаузене, ее не выпускают оттуда ни под каким предлогом и даже не пускают к ней собственных детей!
– Она… Каких еще глупостей вы там наслушались? Моя дочь перенесла тяжелый недуг. Сейчас она слаба. Видимо, болезнь вернулась, а чернь хватается за любой повод, чтобы позлословить. Какая низость! И вы не постеснялись прийти с этим ко мне? Сказали бы еще, что в эти дела замешан сам курфюрст!
Аврора без всякого удивления позволяла герцогине бушевать. Как ни странно, чем больше негодовала Элеонора, тем больше она успокаивалась. Она еще не все ей выложила и теперь не собиралась медлить.
– Очень