Аврора. Жюльетта Бенцони
правду! Филипп, я клянусь тебе установить истину!..
Амалия, волнуясь за душевное равновесие сестры, подошла к ней и обняла.
– Мы обязательно этого добьемся! Я буду помогать тебе изо всех сил. А сейчас, ради бога, успокойся. Что проку убиваться? Теперь мы больше, чем когда-либо, нуждаемся в хладнокровии и рассудительности. Если эта женщина похитила Филиппа, то уличить ее будет непросто, она наверняка соблюдает крайнюю осторожность и уверена в своей неуязвимости.
– Знаю. Будет много препятствий, но я всю жизнь положу на то, чтобы до нее добраться, куда бы она ни спряталась!
У себя в комнате Аврора потушила все свечи, пододвинула кресло к окну и приготовилась всю ночь слушать вой ветра. Разыгравшаяся буря была созвучна состоянию ее души. Она угадывала в ней отклик небес на ее собственное смятение, поощрение той безжалостной борьбы, в которую она собралась вступить ради спасения Филиппа, ее Филиппа… Он был единственным, к кому она испытывала до сих пор любовь, значительно превосходившую чувство сестры к брату. Ветер проникал в дверные щели и сотрясал высокие окна, извлекая из рам протяжные стоны. Все уловки, к которым они прибегала до сих пор, грозили вот-вот рухнуть, но она расстанется с ними без сожаления, оставаясь один на один с жестокой, слепящей истиной: если в свои двадцать четыре года она еще хранила невинность, если при своей несравненной красоте упорно отвергала воздыхателей и претендентов на ее руку, то только потому, что единственным, кому она согласилась бы отдать всю себя, был он! Одним словом, Аврора была в него страстно, без памяти влюблена…
Когда на Аврору хлынул свет этой уничтожающей правды, пронзивший ее вместе со сверкнувшей на небе молнией, она рухнула на колени и стала, сотрясаясь от рыданий, молиться, чтобы эта запретная любовь не навлекла на Филиппа и на нее проклятия Всевышнего.
Глава IV
Странный документ
К удивлению Амалии, уже на рассвете Аврора, не обращая внимания на ненастье, – которое, впрочем, уже начало стихать, – приказала вскрыть ждавшие под навесом ящики и перенести их содержимое в главные господские покои, много лет остававшиеся свободными, ибо последний их житель, ее старший брат, скончался на Морее, на руках у венецианского дядюшки. Филипп никогда не ночевал здесь в свои редкие и всегда краткие посещения замка, предпочитая собственную спальню. Тем не менее эти покои по праву принадлежали ему как главе семьи и носителю ее герба, и Аврора, велев относить туда его вещи, подчеркивала свою уверенность в том, что он жив. Она потребовала, чтобы многочисленные наряды брата сложили в шкафах со всем тщанием, трофейное оружие развесили по стенам, часы и воинские награды, многие с драгоценными камнями, заперли в сундуки. Все должно было выглядеть так, словно со дня на день нагрянет сам хозяин всех этих сокровищ. По ее приказу огромную кровать под балдахином застелили лучшим бельем и накрыли парчовой накидкой. Зная его любовь к письму, пусть и без особой заботы об орфографии, она позаботилась, чтобы на письменном столе лежала бумага, перья, стояла полная чернильница, был