Район: начало. Дмитрий Манасыпов
посмотрела в ту сторону, куда ткнул рукой Мансур. То, что издалека могло показаться кучей тряпья, которую не донесли до мусорки, на поверку оказалось её подругой, лежавшей на асфальте как-то странно, неестественно, изломанно. Она целую вечность (минуту?!!), смотрела на неё, осознавая факт того, что:
Живой человек не может лежать так, как будто суставы у него гнутся в любую сторону.
А раз так – то Катьки больше нет. То, что валяется на асфальте, это не она. Это просто мёртвое тело.
Она выдохнула, зажав рот ладонью и, глядя на подругу, всхлипнула. Её уже нет…
Но почему?!! Что случилось то? И если с ними произошло что-то непонятное, то, что может быть с папой, мамой и Серёжкой?!! Надя резко вскинулась:
– Домой…мне нужно домой…
– А? Да, конечно… – Мансур ещё трясущимися руками помог ей подняться. – Сейчас…
Девушка поднялась, охнув и схватившись рукой за поясницу, в которой что-то отчётливо выстрелило. Голова кружилась, и ей никак не удавалось сосредоточиться на том, что было вокруг. Надя чуть постояла, собираясь с силами, и потом оглянулась вокруг.
Чёрные провалы окон пятиэтажек её двора и почему-то горящие лампы фонарей. Чуть в стороне журчала вода, и Надя краем глаза заметила её блеск на асфальте у дома напротив. В голове мелькнула мысль о том, что где-то прорвало трубу, и тут же пропала. До девушки наконец-то дошло, что во дворе царила тишина. Тяжёлая, кажущаяся ощутимой, тишина. Коробки автомобилей, продолговатые силуэты у нескольких подъездов, которые лежали также как Катька. И небо, которое было странного, зеленоватого цвета, и на нём не было звёзд. Оно было полностью затянуто плотными тяжёлыми клубами туч. Судорожно вздохнув, она повернулась к Мансуру:
– Помоги дойти до подъезда, пожалуйста.
– Конечно. – Мансур осторожно обхватил её рукой, подставляя плечо. – Идти можешь спокойно?
– Да. Пошли.
Они прошли пять или шесть шагов, когда пятый этаж её двухподъездного дома внезапно набух ярко-оранжевыми шарами взрывов. Гулко грохнуло, зазвенело и застучало. А потом весь дом, все его пять этажей превратились в клокочущее доменное нутро, в котором забушевало пламя. Надя закричала, прижав кулаки к лицу, видя, как из окон их «двушки» выхлёстывают длинные языки жёлтого пламени. Как болтается единственный оставшийся целым стеклопакет на кухне. Как вылетает тяжёлая подъездная дверь, когда раздался последний из взрывов, зацепивший первый этаж и подвал. Как из окна первого этажа вываливается фигура одинокого пенсионера Ковалёва, охваченная огнём. Он падает на аккуратную клумбу, высаженную им самим, дёргается несколько раз и успокаивается, раскинув руки в разные стороны. И как начинает грохотать в соседнем доме, длинном, на семь подъездов.
– Бежим, Надя, бежим… – Крик Мансура еле-еле пробился сквозь плотную подушку, которая плотно забила ей уши. – Надя!
Он схватил её за руку, силком потащив к машине. Подбежал, сорвал с себя куртку, сбивая что-то, тлевшее на крыше. Рывком заставил её, оглушённую и потерянную, сесть на пассажирское