Антишулер. Сергей Самаров
без проблем миновали посты, на которых Джамшет о чем-то разговаривал по-своему и в ответ на вопросы недоуменно пожимал плечами – он сам не знал причин великодушия командира, – и устремились по проселочной дороге вдоль реки, потом свернули в боковое ущелье. Карту местности я хорошо помнил. Мы ехали к шоссейке, контролируемой федеральными войсками. В те места бандиты заходили редко. А если и заходили, то это обычно были люди Алимхана.
– Как так Алимхан отпустил вас? Да еще с автоматом? – спросил до этого молчавший Джамшет.
Я в ответ самодовольно хохотнул.
– В карты все это выиграл. И жизни, и свободу, и автомат. На тебя вот только не догадался сыграть. А то неплохо было бы за пинки расплатиться…
Машина тормознула так, что я чуть не вылетел сквозь стекло. Но Джамшета возмутило другое.
– А майора?
– А майора сначала выиграл, а потом проиграл.
Он раздумывал, что-то соображая, и с хрустом чесал волосы на груди – джунгли для насекомых.
– По-честному, что ли, играешь? Не всегда, значит, выигрываешь?
– Конечно. Могу с засученными рукавами.
– Во что играли?
– В «храпа».
У чеченца дико горели глаза. Или он надумал нас убить, или…
Или – только одно!
– А в «секу»[2] можешь?
– Могу и в «секу».
Он достал из кармана колоду. Правда, не новую, засаленную и заляпанную жирными пальцами бандитов – такую я буду знать наизусть через две минуты, лишь бы было достаточно светло. Я ждал продолжения. Чеченец смотрел на меня долгим взглядом больного человека. Очень похоже – Джамшет болен, страдает. Сильно страдает. Как тут не посочувствовать и не помочь?
Через полчаса лечения я подумал, что время уже слишком позднее, а кормили сегодня плохо, пора бы к своим добраться и поужинать. Если освобожденные мною парни к такому рациону могли уже привыкнуть, то я еще не сумел полностью втянуться в бандитскую диету. К тому же начало быстро, как и полагается в горах, темнеть. Потому сказал:
– Хватит, Джамшет, а то тебе придется голым к своим возвратиться. Это не солидно для взрослого мужчины. Засмеют… – и представил, как его раздетого примут за снежного человека, которого в здешних краях зовут йетти. Про йетти среди военных ходит много сказок. Кто-то в горах видел на снегу следы его босых ножек, в три раза превышающие по размеру человеческие.
Я убрал в карман полторы тысячи баксов. Это все, что было у чеченца с собой. Джамшет тяжело вздохнул. «Сека» тем и интересна, что от нее невозможно оторваться, постоянно кажется, что вот-вот крупно выиграешь, а на самом деле проигрываешь и проигрываешь без конца. Если только не обучен выигрывать…
Джамшет глянул на меня зверем – то есть посмотрел так, как привык всегда смотреть на русских, – и повернул в замке ключ зажигания. Мы молча поехали дальше. Но к водиле я стал относиться осторожнее. Кто знает, что у него на уме. Они ведь и воюют именно за то, чтобы по-своему эти баксы зарабатывать. Работу считают
«Сека» – карточная игра, может быть, самая азартная из всех игр. Другое название – «тренька».