Печать Магуса. Алексей Олейников
фыркнул:
– Да ну ее. Это она тебя выследила.
– Это понятно. Бьорни, давай спать, а?
– А ты как? – неуверенно спросил парень. – Тут… посидишь?
– Я тоже спать. – Арвет поднялся. – Пойдем, пастырь душ человеческих.
– Смеешься. – Бьорн качнулся. – Конечно, чего не смеяться… надо мной…
– Перестань, – мягко сказал Арвет. Он обнял норвежца за плечи и повел к дому. – Все, Бьорни, пошли. А то завтра Кристин устроит тебе личный армагеддон[18].
Уже на пороге дома Арвет обернулся. Дженни сидела на скамье. Руки у нее лежали на коленях, и лунный свет бледными пятнами выхватывал их из темноты.
– Не было никакого катера из Форсанна, – грустно сказал Бьорн, когда Арвет тянул его вверх по лестнице. – И автостопщиков не было. Зачем вы все это придумали?
Арвет промолчал.
На зиму цирк «Магус» арендовал несколько площадок на огромном складском комплексе в пригороде Бристоля. Кусок огороженного сеткой пространства, пара небольших ангаров и минимум посторонних. Их соседи – цыгане были людьми нелюбопытными и в чужие дела нос не совали. Циркачи к ним тоже не лезли – ну воруют люди машины и разбирают их на запчасти, у всякого свои способы поддерживать существование в этом лучшем из миров. Персонал из обычных людей разъехался на рождественские каникулы, и в «Магусе» оставались только люди Договора. Только подлинный Магус.
Билл Морриган подыскал хорошую зимнюю стоянку. Во-первых, если кто-то из его собратьев в очередной раз свихнется и начнет чудить, то его можно будет быстро утихомирить без лишних и ненужных свидетелей. А во-вторых, территория, которую арендовал цирк, представляла собой неровный круг и легко закрывалась всеми способами защиты, доступными Магусу.
Августовский инцидент с ледяной химерой сильно растревожил директора. С тех пор кольцо Магуса висело над цирком постоянно. Именно поэтому визитеры замерли у распахнутых ворот. Девушка в светлом плаще до колен неподвижно стояла, не пытаясь перейти незримую границу. Взлохмаченные каштановые волосы, бледная, почти прозрачная кожа, выцветшая, стершаяся до белизны радужка, почти слившаяся по цвету с белками глаз. Игольные точки зрачков, посиневшие изрезанные губы. Одержимая…
В мальчике рядом с ней – в темном строгом пальто, бледном и худом, с запавшими глазами Марко едва узнал Калеба. Фокусник остановился в метре от линии ворот.
– Это он, – сказал Калеб. – Это Франчелли.
Одержимая повернулась к Марко, наклонила голову.
– У меня послание от мистера Фреймуса, – прошептала она. Воздух с легким сипением выходил из ее легких, и казалось, ей едва хватает сил, чтобы выталкивать слова. – Для Марко Франчелли.
– Слушаю.
– Мистер Фреймус готов забыть недоразумение в Дартмуре и предлагает вам взаимовыгодный обмен.
– Какой?
– Свобода вашей внучки в обмен на Синюю печать Магуса.
Марко посмотрел на Калеба. Тот не шевелился, только рука с зонтом слегка подрагивала. Мальчик смотрел перед
Армагеддон – место последней битвы добра и зла.