Сталинград. Том четвёртый. Земля трещит, как сухой орех. Андрей Воронов-Оренбургский
запах прогорклого дыма, исходящий от потрёпанного мундира младшего офицера, от его куртки и несвежего белья. Так пахнут тлеющие помойки, где сгорают мусор, кости и пищевые отходы. Так пахла передовая, пахли уличные бои, сожжённая техника, так воняли выгребные ямы, жилые подвалы и свежие рвы погребений…
– Как кормят? – морща красноватый нос, спросил генерал, оглядывая обступивших его и Отто, солдат в полевой форме, не расстававшихся с автоматами.
– Гуд. Зэр гуд, гер генерал! – снова за всех рявкнул сероглазый унтер. – Горячая похлёбка, галеты, мясные-рыбные консервы, шоколад, сухофрукты и даже французский портвейн.
– Шпик, масло, свежий хлеб и молоко наши интендантские службы реквизируют у сельского населения…
– У баб! Аха-ха-а!
– …которые не успели бежать за Волгу…
– А может, не захотели?
– Ха-ха-хаа! Наши «штыки» лучше, чем у их «му-жи-коф».
– Твоё имя, солдат? – генерал улыбнулся весёлому, долговязому унтеру.
– Август Вебер из 4-й стрелковой роты, гер генерал.
– Откуда родом? – Ганс Валентин Хубе огладил кожаной перчаткой посеребрённые сединой виски.
– Из Южной Саксонии, гер генерал.
– А ты? – он всмотрелся в лицо, стоявшего рядом белобрового фельдфебеля, который жадно внимал ему, ожидая наставления или приказа.
– Из Вюртемберга. Штутгарт, гер генерал.
– Отец жив?
– Никак нет. Английским фугасом убило.
– Мать? – Хубе приподнял левую бровь.
– Не могу знать. Давно нет писем.
На заострённом от усталости и лишений лице фельдфебеля не было горя или отчаяния, – одно нетерпеливое ожидание. Что скажет ему командующий. Пошлёт немедленно в бой или оставит здесь до утра, когда на рассвете начнётся очередная артподготовка, дома задрожат от прямых попаданий и их полк, вслед за танками, пойдёт в наступление.
– Солдаты-ы! – генерал обернулся к обступившим их плотным кольцом пехотинцам. – Наша война, здесь, в Сталинграде, не просто война! Это новый «Дранг нах Остен», коий спустя десять веков, после наших славных предков, под знамёнами Третьего Рейха, повторяем мы с вами! Это новый Крестовый поход! Мы – солдаты Вермахта, фюрера, солдаты Господа Бога…воюем не просто за территории на Востоке. Держите в своих арийских сердцах: мы спасители мира. Это война религий, война наций и рас! Старого и Нового мира. Мы, рыцари Рейха, бьёмся не просто с красными варварами…Мы бьёмся здесь, на Восточном фронте, с атеизмом и материализмом. С безбожными псами, с людоедскими сворами недочеловеков, с большевистским отродьем!
Это священная война Запада с Востоком. Война свободы с несвободой. Порядка с хаосом. Закона с беззаконьем. Битва цивилизованного мира с диким зверьём, с вонючими жидами – комиссарами, кои обманом и кровью захватили законную власть в России; подло расстреляли и надругались над царской семьёй, и насильственно выжгли тавро коммунизма на лбах своих пленённых народов!
Знаю,