.
падения на прохладные простыни в комнате с зашторенными окнами. Когда это, наконец, случилось, мое сознание почти угасло, и я совершенно не запомнил ни комнату, в которую меня провели, ни даже кровать, на которую упал, как в облако сна.
Я снова шел – нет, с трудом плыл, раздвигая руками густые, осязаемые облака горячего пара – по улицам городка, но теперь он не был незнакомым. Я знал, что это Версуа и что дверь, к которой я подошел, – дверь в дом тетушки Лорен. Правда, дверь эта была не та, что в первом сне, но сейчас это словно не играло никакой роли. Меня просто вела к этой двери юная рыжеволосая девушка в белом платье, и я знал, что это и есть утонувшая Шарлотта. А может, то была пропавшая Ольга? В этом я не был стопроцентно уверен. Главное, что мы вместе подошли к двери, и кто-то третий за моей спиной снова повторил это слово-выдох: «Здесь».
Чудный вечер в Версуа
Я проснулся под вечер от шума дождя. Осторожно повернувшись, обнаружил, что голова перестала болеть, и это наполнило меня величайшей радостью. В полумраке комнаты я прошел к окну и открыл его, с наслаждением вдыхая живительный озон и свежесть.
В трехэтажном – на несколько семей – доме напротив ярко горели все окна, по дороге за живой изгородью, мягко шелестя шинами, проезжали машины, слышались веселые голоса и смех. Жизнь продолжалась, и атмосфера этой чистенькой цветочной страны – атмосфера жизнелюбия, легкости и радости – наполнила, наконец, мою грудь. Мне захотелось куда-нибудь пойти, поехать, чтобы знакомиться с людьми, слушать их рассказы о себе, чтобы посидеть на террасе какого-нибудь уютного кафе, потягивая горячий кофе, слушая французскую речь, размышляя над своим таинственным сном, предвосхитившим прилет в эту страну. Жизнь прекрасна и полна неожиданностей, главное – чтобы не болела голова.
Я обернулся, и наконец внимательно рассмотрел комнату. Безусловно, это была комната Шарлотты, где жила до своего исчезновения и Ольга. Высокая деревянная кровать, комод с зеркалом, у одной стены – массивный платяной шкаф, у другой – письменный стол и полка с книгами; на полу – тонкий коврик с африканским рисунком. Эта комната всей своей обстановкой, не менявшейся, наверно, с какого-нибудь затертого века, когда здесь жили предки Лорен, навевала покой.
Я ясно представил себе, как нескладная рыжая девушка, лежа на этой кровати с книжкой в руках, время от времени отвлекалась от чтения и смотрела в окно, на луну и звезды. Наверняка она пользовалась торшером, стоявшим слева от кровати, – на длинной деревянной ноге, с абажуром зеленого цвета, украшенным бахромой. Я включил его, и комната стала еще уютнее. В этот момент раздался негромкий, но четкий стук, и тут же дверь открылась, пропуская Соню.
– Ты уже пришел в себя? Боже, как ты нас напугал. Лорен настаивала на том, чтобы вызвать врача, но я-то знаю твою нелюбовь к медицине, поэтому попросту дала выспаться и приготовила зеленый чай.
Она приблизилась, протянула