Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона. Александр Голодный
дезинформация навела общественное мнение на «арабский след». Захлестнувший спецслужбы шквал звонков напуганных обывателей, видящих в каждом чужом человеке террориста, а в каждой бочке – ядерный заряд, прозрачно намекнул о всей уязвимости современного цивилизованного мира.
Паника, помноженная на паранойю, – коктейль убойный и достаточно заразительный.
Дошло до массовых демонстраций против присутствия американского ядерного оружия в странах, не имеющих подобного в своих личных арсеналах (чую «руку Москвы»!). Лозунг привычный и понятный: «Янки, гоу хоум!»
Немного позже протест перерос в единое мнение граждан, подкрепленное проведенными референдумами. Повод представился железный.
Исследования международной комиссией места взрыва дали однозначный результат: использован термоядерный заряд американского производства (ну да, калифорний – слишком характерное ядерное горючее). Напуганные невиданным терактом, члены НАТО взяли за горло своего давнего геополитического партнера и хозяина.
Нет, конечно, я понимаю, что при поточном производстве бывают арифметические ошибки, но когда расходятся цифры, относящиеся к количеству выпущенных специальных изделий…
Представляю себе, какую въедливую инвентаризацию пережил американский ядерный комплекс. Как и ожидалось, вопиющие результаты проверок непрерывно «текли», дорвавшиеся до «жареного» СМИ регулярно публиковали новости категории «одна другой хлеще». Закономерный итог: череда громких отставок, внедрение новой системы учета и контроля, в общем, паралич стратегических ударных сил.
Тем временем в четком соответствии с законами ядерной физики по истечении положенных месяцев содержащие изрядную долю калифорния боевые части перестали гарантировать полноценный подрыв. Период полураспада никто не отменял. Замечательно.
– А что у нас, в России?
С неприкрытым хищным удовольствием Константин доложил: наше правительство среагировало четко и правильно, не упустив предоставленного шанса. Введенный по требованию США после теракта режим изоляции был подкреплен упавшим изнутри «Железным занавесом». Ощутимо повеяло чистками тридцать седьмого года. Ни высокая должность, ни громадные личные счета, ни зарубежные покровители не спасли высокопоставленных предателей. Следователи дружно и с воодушевлением перешли на двенадцатичасовой рабочий день и восьмидневную рабочую неделю.
Спохватившиеся амеры пошли на попятный, но было поздно. Их агентура и фигуры влияния уже наперегонки давали правдивые и обильные показания, старательно топя коллег и выгораживая себя.
Принимая решение об экономических санкциях, все еще мнящие себя пупом земли ребята из Вашингтона совершенно не учли важных обстоятельств или тупо наплевали на интересы Европы.
Наше руководство, ознакомившись со списком запрещенных к ввозу товаров, демонстративно попереживав над замораживанием зарубежных счетов, разумно не пускаясь в бесплодные споры и протесты в качестве