In Memoriam. Анна Уварова (1968−2020). Коллектив авторов
Даже несмотря на ее вечный casual в джемпере, джинсах и белых кроссовках. Она и в платье-то, наверное, появилась только раз, на единственной фотографии из тех далеких-недавних времен, когда еще не было фотографирующих телефонов.
С тех пор мы виделись раза три. При этом я вижу ее каждый день. Дома… В 99-м мы с женой первый раз были в Венеции и как-то не успели купить себе местную маску, о чем я потом сильно жалел и жаловался. И так получилось, что скоро Аня поехала – в кои-то веки не на свою астральную родину, в Суоми, – а в края Казановы и Бродского. И привезла мне венецианскую маску, выбрав из сложного многообразия на свой вкус – не смешную, не жуткую, не карнавальную, не масонскую, не чопорную, не колдовскую… А загадочное лицо благородной графини с шапкой-бубенцами бродячей актрисы. И это первое, на что падает взгляд, когда входишь в дом… И выходишь из него, оглянувшись…
Виктор Двояк
31 декабря 99-го
Мой путь в большое телевидение только начинался, с РТР меня перетащили на REN заманчивым «всё только начинается».
Начинался золотой реновский век – до этого Новости шли в записи, а теперь прямой эфир, включения с места событий, лайфтутэйпы, в общем, понеслось…. Анюта была моим вторым в жизни шеф-редактором. Для меня, мало сведущей в ТВ-кухне, это звучало весомо, внушало страх и трепет.
Аня поначалу мне тоже показалась под стать этой должности – суровой, устрашающе молчаливой, немногословной. Но прошло совсем мало времени, и я поняла: образ строгой училки – это всего лишь такой внешнезащитный фактор, на самом деле мало соответствующий действительности. Она никогда не повышала голос, не билась в истерике, когда ей кричали «шеф, всё пропало!». Всегда сдержанна, сосредоточенна. Если ей что-то не нравилось в наших опусах – все замечания только по делу. А контраргументы авторов всегда принимались во внимание и аккуратно подводились к нужной мысли, без надрыва, что называется. Она всегда старалась вникнуть и погрузиться в тему, даже когда на это оставалось меньше часа. У нее было свое мнение, и это чувствовалось. А еще Аня умела показать, где корреспондент промахнулся, при этом не повышая голоса, без долбежки, словно внутри у нее был какой-то невидимый противовес, который позволял сохранять баланс даже в полном хаосе.
И да, чувство юмора у нее было удивительным, даже в этом ее фирменном – «по-уваровски» – самообладании всегда было место иронии. Вспоминается один из эпизодов нашей журналистской непредсказуемости. 31 декабря 1999 года. Сами понимаете, уже строгаются тазики оливье, маринуется утка с черносливом, заливное отправляется в холодильник… Внезапный «звонок друга» – уже не помню, кто конкретно из реновской дежурной бригады сообщает: Ельцин уходит… Это был полный трэш. Тех, кто еще держался в предновогодней кутерьме, срочно сдернули из-за и из-под столов. Детали этого пердимонокля в редакции помню фрагментарно, а вот один въелся в память на всю жизнь.
Шум-гам, дым коромыслом – распахивается дверь нашего новостийного